Ведь я этого достойна

бла-бла. Как будто все это было интересно.

Конечно, нет.

Почему в мире столько подражателей, когда жизнь предоставляет такие уникальные возможности каждому? Блэр положила еще один кусочек шоколадного торта себе на поднос, чтобы было чем заняться, когда девушки утомят ее своими разговорами.

— Привет, — произнесла она, почти зевая, и подсела к столику, за которым уже все собрались. — Извините за опоздание.

— Да ладно тебе, — весело ответила Серена. Перед показом ее немного постригли и промелировали, поэтому ее длинные белокурые волосы были еще прекрасней и ярче прежнего.

— Мы тут разговаривали о том, что у родителей Элиз проблемы. Она подозревает, что у ее отца есть любовница.

Густая желтоватая челка Элиз была зачесана назад и схвачена с боков маленькими заколками в форме сердечка. Под ее голубыми глазами были темные круги от переживаний: видимо, она не спала всю ночь.

— Хреново, — сочувственно сказала Блэр. — Поверь мне, уж я-то знаю.

Она решила не развивать эту тему. Может быть, они и собирались здесь, чтобы поделиться самым сокровенным, но она никого не намерена посвящать в детали отношений ее отца с другими мужчинами в период, когда тот еще был женат на ее матери.

Серена энергично закивала:

— Я как раз говорила им, что все семьи совершенно прогнили. Кстати, Блэр, твоя семья могла бы послужить отличным этому подтверждением, — с удовольствием добавила она.

— Спасибо тебе большое, — зло бросила ей в ответ Блэр. — Но мне вовсе не кажется, что все должны услышать о моих проблемах прямо сейчас.

Дженни кусала кутикулу и нервно стучала каблуком по ножке стула. Ее все утро беспокоило то, что вдруг Элиз', как только соберется вся группа, начнет говорить о поцелуях между девушками. Слава богу, голова у нее была забита другими вещами.

— Мы не обязаны говорить о проблемах в семье, если это нас напрягает, — сказала Блэр Элиз, пытаясь поддержать ее.

Элиз как-то несчастливо кивнула:

— Я хотела поговорить кое о чем еще. Дженни вздрогнула.

Черт!

Блэр ободряюще закивала:

— Ну, о чем же?

Вики Рейнерсон покачивала рукой. На ней была красная шерстяная накидка с капюшоном, наподобие той, что демонстрировала Серена на показе коллекции Леза Беста. Только ее накидка была несколько поношенной, как будто она позаимствовала ее у бабушки.

Прикиньте, она не просекла, что накидки будут в моде этой осенью, а не весной.

— Серена, только, чур, после этого ты расскажешь нам все про шоу Леза Беста! — умоляла Вики. — Ну пожалуйста! Ты обещала!

Серена засмеялась, словно в ее арсенале была уйма разных прикольных историй. Блэр захотелось ее поколотить.

— Самым отпадным было то, что я, сама не зная того, играла в снежки с самим Лезом Бестом!

Серена посмотрела на Блэр и поймала ее злой взгляд.

— Ну ладно, если останется время… Она повернулась к Элиз:

— Так о чем ты говорила? Элиз покраснела как помидор.

— Я… я хотела поговорить о поцелуях, — заикаясь, сказала она. — О поцелуях с девушками!

Дженни стукнула по стулу Элиз. Мери, Касси и Вики хихикнули и толкнули друг друга локтями. Это должно быть здорово! Снова на некоторое время вернулся бы слух о том, что Блэр и Серена целовались друг с другом в ванной комнате гостиничного номера «Трибека-Стар», который снимала семья Чака Басса.

— Я считаю, что у любого человека должна быть возможность поцеловать другого, — ответила Серена. — Целоваться — это здорово!

Блэр отправила в рот огромный кусок шоколадного торта, пытаясь найти слова в подтверждение того, что только что сказала Серена.

— Парням нравится смотреть, как целуются девчонки. Их это заводит, — произнесла она с набитым ртом. — В фильмах девушки всегда делают это.

Это было правдой. Они даже говорили об этом с мистером Бекхэмом на уроке киноискусства.

— Ну, Серена, каково носить все эти клевые тряпки от Леза Беста? — спросила Дженни, желая сменить тему разговора.

Серена отвела свои длинные гибкие руки назад, обхватив красивую белокурую голову, и, довольная, счастливо вздохнула:

— Хотите знать правду?

Все, за исключением Элиз и Блэр, энергично закивали.

— Ну, хорошо, я расскажу вам, — воодушевилась она.

Блэр закатила глаза, едва сдерживая себя, чтобы не заткнуть Серену сенсационным рассказом о своей страстной связи с женатым тридцативосьмилетним мужчиной, что было гораздо круче, чем прыгать по подиуму в дурацкой одежде, которую все равно никто не собирался носить. Она опустила глаза на стол. На листке из блокнота Элиз неистово писала: «Элиз Уэллс. Мисс Элиз Уэллс. Мисс Элиз Патриция Уэллс. Э.-П. Уэллс».

Вдруг Блэр почувствовала, как содержимое ее желудка начало постепенно подкатывать к горлу. «Уэллс?» Это же была фамилия Оуэна! А Элиз только что сказала, что у ее отца есть любовница. Оуэн ничего не рассказывал ей про дочь, но теперь, когда она задумалась об этом, то заметила, что глаза у Элиз были отцовские, а на веранде она прикуривала точно так же, как и он в пятницу в баре. Господи. Откуда же ей было знать, что у Оуэна с десяток детей, про которых он просто забыл рассказать. «Черт!»

Блэр заскрипела спинкой стула, вскочила и со всех ног понеслась в медпункт за кафетерием. Только она успела влететь, как ее вырвало шоколадным тортом прямо на тканый коврик медсестры О'Доннелл. Это был, конечно, не очень хороший, но зато самый верный способ отправиться домой со справкой.

Как только она убежала, кафетерий зажужжал—девочки начали обмениваться версиями о том, что случилось с Блэр Уолдорф.

— Я слышала, что у нее какое-то редкое заболевание. Она облысела, а сейчас на ней парик, — объявила Лора Сэлмон.

— А я слышала, что она залетела от какого-то сорокалетнего мужика. Он хочет на ней жениться. А его жена принадлежит к королевской семье, поэтому она не даст ему развод, — объяснила Рейн Хоффстеттер.

— Боже мой! Она родит с матерью в одно и то же время! — вскрикнула Кати Фаркас.

— Да не беременна она. У нее просто нарушение пищеварения, — сказала девушкам Изабель Коутс доверительным шепотом. — Она мучается этим вот уже несколько лет.

За столиком, где сидела группа Блэр, Серена случайно обронила:

— Она почувствует себя прекрасно, когда узнает, что ее берут в Иель.

Апатия против поэзии

— С Днем святого Валентина, донжуан, — поздоровался Зик Фридман с Дэном перед началом урока по американской истории. Он вручил Дэну розовый пакет. — Агги просил передать это тебе. Курьер принес в приемную.

Ручки сумки были связаны красной шелковой лентой. Дэн потянул за один конец и вывалил содержимое сумки на парту: белая коробочка и тоненькая книжка в кожаном переплете. В коробочке была