Посещение Джорджтауна не убьет ее. В данный момент она была готова на все.
— Ладно. Обещаю, — согласилась она.
Нейт запустил руку в ее джинсы, но она оттолкнула ее.
Ну, почти на все готова.
И ПОБЕДИТЕЛЕМ СТАНОВИТСЯ…
— Я дома!
Зайдя в квартиру, Дэн услышал громкий шепот своей младшей сестры Дженни:
— Скорее!
Он швырнул ключи на шаткий старый стол в прихожей и снял свои кроссовки «Пума».
— Эй?! — позвал он, заглядывая на кухню, где всегда собиралась семья. Как обычно, Маркс, огромный черный кот Хамфри, лежал свернувшись на желтом обшарпанном кухонном столе; подушкой ему служило оранжевое полотенце. Полупустая кружка с кофе была там же, где Дэн оставил ее утром — у маленького нежного носика Маркса. На кухне горел, свет, а недоеденный обезжиренный черничный йогурт «Данон» — любимый йогурт Дженни — стоял на кухонном столе.
Дэн почесал Маркса за пушистым черным ухом. На столе подозрительно не хватало привычной стопки почты, а Дженни была где-то вне поля зрения.
— Мы здесь, — донесся из столовой ее голос.
Дэн толкнул расшатанную дверь. За видавшим виды типичным фермерским столом бок о бок сидели Дженни и их отец, Руфус. Он был одет в лилово-серую футболку «Метс», а его густая седая борода отчаянно нуждалась в расческе. На Дженни, был дорогой шелковый топ тигровой расцветки, ее ногти были покрыты красным лаком. Перед ними на столе лежала груда конвертов, а рядом — коробка шоколадных пончиков «Энтерманн» и бумажный стаканчик с кофе.
— Присаживайся, сынок. Мы ждали тебя, — сказал Руфус, несколько нервно улыбаясь. — Мы даже купили твои любимые пончики. Сегодня — особенный день!
Дэн моргнул от удивления. На протяжении последних семнадцати лет его отец жаловался на то, что на повседневные нужды и обучение двух неблагодарных подростков уходит слишком много денег, и постоянно запугивал их переездом в страну с бесплатными медициной и образованием. Тем не менее, он отправил Дэна и Дженни в две самые дорогие частные школы Манхэттена, прицепил их табели к холодильнику и постоянно мучил стихами и латынью. Казалось, письма из приемных комиссий волновали его больше, чем самого Дэна.
— Люди, вы что, уже и мою почту вскрыли? — Спросил Дэн.
— Нет. Но вскроем, если ты, наконец, не сядешь, — ответила Дженни. Она указала красным ногтем на стопку. — Я положила Браун сверху.
— Хм, спасибо, — крякнул Дэн и сел. Будто и без этого спектакля весь этот процесс не заставлял его дергаться. Он и не помышлял, что почту ему придется открывать перед зрителями.
Руфус протянул руку к коробке пончиков и открыл ее.
— Давай же, — поторопил он, прежде чем запихнуть пончик в рот.
Дрожащими пальцами Дэн аккуратно вскрыл конверт из Брауна и вытащил из него письмо.
— О господи, тебя действительно приняли! — завизжала Дженни.
— Что там? Что? — возбужденно, спрашивал Руфус, нервно дергая густыми седыми бровями.
— Меня приняли, — тихо ответил Дэн и протянул письмо отцу.
— Конечно же приняли! — торжественно произнес Руфус. Он взял со стола открытую еще вчера и уже почти пустую бутылку кьянти, откупорил ее и сделал глоток. — Давай дальше, открывай следующее!
Второе письмо было из Нью-Йоркского университета, куда уже приняли Ванессу.
— Готова поспорить, что тебя взяли, — сказала Дженни.
— Ш-ш-ш! — зашипел отец, раздраженный прогнозами дочери.
Дэн вскрыл конверт. Он посмотрел на их нетерпеливые лица и спокойно произнес:
— Приняли.
— Опа! — воскликнул Руфус, ударив себя по груди, как это обычно делают гориллы. — Это мой мальчик!
Дженни потянулась к следующему конверту:
— А можно я открою этот?
Дэн закатил глаза. Выбора у него все равно не было.
— Конечно.
— Колледж Колби, — прочла Дженни. — А где это?
— Мэн, дурочка, — ответил ее отец. — Ты откроешь его, наконец?
Дженни хихикнула и провела пальцем под клапаном конверта. Это было весело, вроде объявления победителя Оскара или что-то в этом роде.
— И Оскар получает… Дэн! Тебя приняли!
— Клево, — пожал плечами Дэн. Он никогда не бывал в Мэне и не посещал Колби, но его учитель английского уверял, что там самая лучшая подготовка писателей на Восточном побережье.
Дженни схватила следующий конверт и вскрыла его, уже не спрашивая разрешения.
— Колумбийский. Упс. Они отказали.
— Сволочи, — проревел Руфус.
Дэн снова пожал плечами. Б Колумбийском была престижная и сложная программа писательского мастерства, к тому же этот университет находился близко к дому и Дэну не пришлось бы жить в общежитии… Но мысль о том, что ему придется в течение следующих четырех лет жить дома, вызывала у Дэна что-то вроде приступа клаустрофобии, и это совсем не радовало.
Последним был конверт из колледжа Эвергрина в штате Вашингтон, который находился так далеко, что решение отправиться туда приобретало некий романтический оттенок. Дэн подвинул конверт к Руфусу и взял свой подарочный стаканчик кофе,
— Открой, пап, — сказал он.
— Эвергрин! — закричал Руфус. — Бросаешь нас ради Северо-Западного побережья! Ты хоть знаешь, что там дожди идут круглый год?
— Ну пап, — заныла Дженни.
— Ладно, ладно, — Руфус вскрыл конверт, надрывая и письмо. Он покосился на оборванный лист бумаги. — Принят! — Руфус схватил еще один пончик, засунул его в рот и толкнул коробку в сторону Дэна. — Четыре из пяти — не так уж плохо!
— Идемте куда-нибудь это отметим! — закричала Дженни, хлопая в ладоши. — На Орчед-стрит открылся новый, говорят крутой, ресторан. Все модели туда ходят.
Руфус посмотрел на Дэна.
— Пока тебя не было, твоя сестра объявила, что хочет стать супермоделью. Видимо, к концу месяца я буду разъезжать на своих скаковых лошадях и яхтах, которые она купит на все заработанные миллионы. — Он указал обмазанным шоколадом пальцем на Дженни: — Ты, наверное, и за колледж Дэна заплатишь, да?
— П-а-ап, — закатила глаза Дженни.
Руфус покосился на нее.
— Где ты взяла эту майку? — Его лоб был красным и лоснящимся — как всегда, когда он был возбужден. — Если ты не прекратишь тягать мою кредитку, я отправлю тебя в интернат. Слышишь?
Дженни опять закатила глаза.
— Тебе не придётся меня отправлять. Я сама с удовольствием поеду.
Дэн шумно откашлялся и встал.
— Ребята, угомонитесь. Вечером я иду на вечеринку, но пока можете побаловать меня китайской кухней. Там, где мне нравится, на Коламбус.
— Ску-ко-ти-ща, — заныла Дженни.
