человек. Этот молодой человек живет в месте, где молятся. Это место находится на холме. Этот холм расположен возле города, омываемого водами Тинто. Или, если угодно, Тартесом.
На сей раз ибн Сарраг вроде бы слегка оживился.
— С чего вы решили, что это место, где молятся, находится на холме?
— Вспомните текст Баруэля:
Шейх быстро встал и взял карту Испании.
— Посмотрим…
Раввин присоединился к нему. Время шло. И вдруг они одновременно вскричали:
— Уэльва!
— Действительно. Это устье Тинто. Там не менее пятидесяти подходящих мест. Это практически граница с Португалией. К тому же вам наверняка известно, что там по всему региону полыхает война. Вега практически сметена кастильскими войсками. После падения Альгамы, которая седлала дорогу из Гранады в Малагу, Андалусия — огромный перекресток, где непрерывно сталкиваются и расходятся мавританские армии с войсками испанцев.
— А у нас есть выбор?
— Это долгая дорога, Эзра, — настаивал шейх. — Я не склонен недооценивать вашу выносливость, но такое путешествие может измотать вас быстрее, чем вы думаете. Но если бы я отправился в Уэльву один, я…
— Шутить изволите? И речи быть не может! Мы начали вдвоем, вдвоем и продолжим…
— Будьте откровенны. Вы боитесь, что я вас обмишурю?
Раввин выпрямился, уперев руки в бока.
— Да! Говорю без всяких колебаний. Да!
— Понятно…
Шейх быстро направился к дверям.
— Куда вы?
— Попрощаться с женами и детьми…
Жаркое солнце пекло головы обоим всадникам, а воздух до самых небес был наполнен запахом гари, забивающим ароматы тмина и померанца. Сарраг был прав. Покинув шесть дней назад Гранаду, они все время ехали по выжженной земле, вытоптанным полям, мимо разграбленных и разрушенных амбаров, сожженных стогов и скирд. Уже дважды они оказались свидетелями стычек, чудом избежав внимания войск обеих враждующих сторон. Потому что — и в этом-то и таилась двойная опасность, — если это не мусульманские рейды угоняли скот вместе с пастухами, то тем же самым занимались христиане.
Заброшенные огороды сменились пересеченной местностью, где росли то карликовые дубы, то дикие яблони. Всадники миновали оливковые рощи еще в цвету, с вкраплениями красноватых пятен. В эту годину испытаний земля Андалусии напоминала тело женщины: то расцветшее, полное жизни, то скорчившееся в смерти и все равно обладающее способностью рожать.
Всадники только что въехали в южную часть долины Гвадалквивира. Здесь царила более мирная атмосфера. За исключением обоза с пшеницей и ячменем, возвращавшегося после бог весть какого удачного набега, большая часть встречных относилась к тем, кого обычно можно было увидеть на дорогах Полуострова: бродячие торговцы, повозки с шерстью и вином, купцы, пастухи, перегоняющие стада, гонцы, перевозящие донесения, и редкие монахи ордена Милосердия, собирающие средства для выкупа пленных.
Шахир ибн Сарраг, в льняном бурнусе и алой шерстяной чалме на голове, исходя потом, скакал впереди на гнедом жеребце. За ним, отстав на несколько шагов, ехал Эзра, прямой как жердь, словно безразличный к усталости и палящему солнцу. По одному лишь ему известным причинам он замаскировался: в обычной дорожной одежде, в черной шляпе с прямыми полями, грубых башмаках он мог легко сойти за крестьянина из Месты.
— Ну как, Сарраг, держитесь?
— Заботьтесь о себе, ребе. Я же под защитой Аллаха. — И араб тут же без перехода заявил: — С самого нашего отъезда меня тревожит одна мысль. Мы расшифровали главное в первом Чертоге. Но остаются эти любопытные цитаты насчет ада и демонов.
Самуэль беспечно сощурился:
— Я о них тоже не забыл. Но кто знает? Возможно, в Уэльве мы найдем объяснение.
— Или ад… — Шейх указал прямо перед ними, на обочину дороги: — Постоялый двор. До Севильи еще часа четыре езды. Предлагаю остановиться тут и подождать, пока жара не станет более терпимой.
Они пришпорили коней, переходя в галоп, и через несколько минут остановились перед покосившимся домиком из белой глины, весьма малопривлекательным с виду.
Они поставили лошадей в некое подобие конюшни.
Ибн Сарраг углядел мальчишку-конюха, обихаживавшего мула.
— Мальчик! Займись нашими конями. Паренек поспешил выполнить приказание.
В зале воняло жженым маслом. Ибн Сарраг с Эзрой обменялись обреченными взглядами и уселись за первый попавшийся стол.
— Что желаете? — спросил араб.
— Ну и вопрос! — пробормотал Эзра. — Вы же отлично знаете, что здесь можно получить лишь два блюда: корку черного хлеба и… заоблачный счет.
— Признайте, Эзра, в плане еды — вы настоящий зануда!
Не дожидаясь ответной реплики раввина, Сарраг окликнул хозяина, который немедленно предстал перед ними: брюхо вперед, усы сальные.
— Добрый день…
— Мы хотим поесть, — бросил ибн Сарраг.
— Омлет, гарбансос, яичница с салом и, как всегда по пятницам, треска.
— Значит, артишоки с лапшой.
— Гарбансос. А вам, сеньор?
— Омлет. Но мне бы хотелось проверить качество яиц.
Хозяин изумленно уставился на него:
— Качество яиц? Но они свежайшие! Безукоризненные!
— Не сомневаюсь. И все же мне бы хотелось убедиться. Ибн Сарраг под столом пнул Самуэля в голень.
— Прекратите ломать комедию, — сквозь зубы прошипел он.
Раввин испепелил его убийственным взглядом и продолжил беседу:
— Треска свежая?
— Сеньор, — начал терять терпение хозяин, — я же вам сказал: здесь все отличного качества.
— Ну, тогда треска.
— Если вы хотите пить, то у меня есть бочонок хереса.
— Нет, вина не надо. А вот кувшин воды вполне нас устроит.
Хозяин, поклонившись, направился на кухню.
— Эзра, — рявкнул араб, — когда вы наконец прекратите ваше кривляние?! Будто специально желаете привлечь внимание к тому, что вы иудей!
— Не понимаю, почему мое желание проверить качество яиц так вывело вас из себя!
— Ну, видите: я был прав, назвав вас давеча занудой! Со дня нашего отъезда из Гранады задача накормить вас сродни подвигу! Будто одной поездки по охваченной войной стране недостаточно! Он начал загибать пальцы. — Вам предлагают омлет — вы не желаете. Почему? Из боязни, что в одном из яиц, из которых его приготовят, окажется микроскопическая капелька крови! Вам предлагают мясо, вы снова
