становится все нестерпимее, и остро нуждался в повторном уколе морфия. Я сказал, чтобы танк остановили и выключили мотор на время, пока наш пулеметчик Дита вколет мне иглу. Ее острие больно вонзилось в меня – естественно, ребята не были специалистами в этой области. Услышав шум, я приказал завести машину. Доносившиеся звуки были похожи на звуки движущихся танков. Если бы мы не заглушили двигатель, то могли и не услышать ничего. А потом мы увидели, что это и в самом деле ползут танки, выстроившись по два в ряд. Они двигались по узкой полосе дороги, бегущей параллельно вдоль леса. Они находились не далее чем в километре, но пока не замечали нас, так как мы не двигались. Немедля я дал команду связному установить контакт с ними, потому что, если это были немцы, они услышат нас, так как находятся на той же волне.
– Первый, Первый, – сказал я по-немецки. – Вы из нашей второй автобазы? Если нет, я стреляю.
Ответа не последовало.
Я снова и снова пытался добиться связи до тех пор, пока последний танк не оказался на расстоянии двухсот пятидесяти метров от нас.
– Поехали, быстрее, – сказал я ребятам.
Совершенно ни к чему было позволять им отдаляться. Дита уже сел им на хвост и примкнул к колонне. Раздался первый залп, и с одним танком было покончено. Другой танк, повернув влево, на огромной скорости помчался в лес. Я услышал, как Дита выругался сквозь зубы после второго удара:
– Черт, ушел!
Но танк неожиданно начал поворачивать, и его замотало из стороны в сторону.
– Нет, не может быть! Ты ударил его вправо, и он теперь не может двигаться ровно.
Дита снова прицелился и на этот раз попал прямо в яблочко. Танк подскочил и загорелся.
Русские не понимали, что происходит. Тем не менее они продолжали двигаться, не понимая, откуда мог взяться немецкий танк. Продолжать путь по этой стороне было для них небезопасно. Я не сомневался, что у второго танка было время, перед тем как его подбили, послать сообщение, а значит, русские постараются избегать этой дороги. Однако у них было не так много запасных путей.
Мы опять заглушили мотор и прислушались. Мы слышали грохот колес грузовиков и машин разных моделей, но танков не было. Поэтому я решил попытать счастья еще раз и все же связаться с Вилли. К полной неожиданности, Вилли ответил мне после первой попытки. Связь с ним была отличной.
– Ты в порядке, старый лис? И где же ты?
– Я только что подбил два «Т-36». Они направлялись туда, где могут находиться наши ребята.
– Эти собаки! С тех пор как ты уехал, нам пришлось тут с ними хорошо повоевать. Слава богу, что у нас достаточно боеприпасов. Они окружили нас, но у них не было танков, и они так и не смогли подступиться. Я не беспокоюсь о танковой бригаде на противоположном берегу реки – у них нет абсолютно никаких шансов перейти на эту сторону, но они обстреливают нас из винтовок пулями. Это так нелепо, ты и представить себе не можешь. Эти черти установили на дороге все оружие, какое только смогли, все, что удалось возвратить с собой с фронта, – артиллерийские пушки, гранатометы. Пехота движется тысячами. Они пытаются из последних сил спасти свои танки. Я даже видел грузовики с деревянными бортами на мосту. Чуть дальше от моста я поставил по танку с каждой стороны дороги. А четыре других танка окружила пехота; они залегли вокруг в форме полумесяца. Если дать им хоть малейший шанс, они моментально вскарабкаются на танки. Чтобы дать знать нашим военно-воздушным силам, я расстелил четыре флага по земле. И хотя сейчас они летают только над дорогой, это все равно огромная поддержка для нас. Они пока не заметили нас у реки, но каждый раз я пробую поймать связь на нашей волне – одну минуту, Георг, один как раз летит. Давай вместе попытаемся, может, на этот раз одному из нас повезет.
Мы оба стали искать связи.
– Эрих, прием. Мы на осадном поле.
Мы отчетливо услышали его ответ:
– Осадное поле. Прием. Где вы?
Пока он кружил над главной дорогой, ведя обстрел, мы передавали координаты нашего месторасположения.
– Обращаюсь к командиру самолета, – произнес я. – Мы окружены на реке. Враг занял позицию в форме полумесяца. Приблизительно пятьдесят танков загнаны на болотистую местность на той стороне реки – все они в полной боевой готовности. Другая группа, примерно в семи километрах к югу отсюда, расположена вдоль реки. Еще одна бригада русских танков тоже там, ведет сильный обстрел с обеих сторон и пока держится уверенно. Расчистите нам дорогу.
– Понял, но должен вернуться на базу.
Самолет развернулся по направлению к северу и исчез.
– Вилли, – позвал я. – Как тебе это удалось, хитрый скунс? – Но мой голос начал срываться, я закашлялся, захрипел, снова пошла кровь.
– Что с тобой, Георг? Тебя ранили?
Не имело смысла пытаться обмануть его, поэтому я приказал ему оставаться на связи до тех пор, пока не почувствую себя лучше. Как только смог, я сразу же вернулся к разговору, но теперь я говорил совсем тихо, стараясь как можно меньше дышать.
– Небольшой кусок металла застрял у меня в левом легком, но ничего страшного. Просто пора еще раз вколоть морфий.
– Ты держись там, старина, еще немного, и все закончится.
– Постараюсь. Ты оставайся на этой же частоте, а я попробую вернуться к ребятам. Может, на этот раз нам удастся остаться на связи.
Очень медленно и осторожно мы повернули обратно и поехали вдоль реки к мосту. Оказавшись на поле, мы опять были видны как на ладони с большой дороги, и, как только мы появились, большевики открыли стрельбу изо всех имевшихся у них орудий. И откуда этот чертов полковник достал столько противотанкового оружия? Ругаясь на чем свет стоит, я дал команду поворачивать назад. Пули сыпались на нас отовсюду. Стрельба не прекращалась до тех пор, пока мы не исчезли из вида.
– Обошлось, – сказал я своему экипажу. – Разворачиваемся полностью и уходим на скорости. Надо попытаться обмануть их так, чтобы они подумали, что мы отправились в сторону головного дозора. Сейчас исчезнем, снова повернем и помчимся в сторону насыпи.
Едва скрывшись, я приказал танку остановиться.
– Доедем до края насыпи, затем проедем вдоль нее около полукилометра и снова мелькнем по дороге. Только скорость должна быть бешеной и даже больше, потому что нужно успеть проскочить поле и уйти в лес.
У меня была наготове ракетница, на случай если оба наших танка здесь неподалеку или ребята на реке решат дать нам знать о себе. Они могли не узнать нас и открыть огонь, приняв за русских. Я быстро обратился к ним по связи, когда мы были готовы ехать:
– Вы еще держите под контролем поворот? Сейчас мы будем проезжать.
– Нет, капитан.
– Что! – заорал я. – Тогда где вы, черт бы вас побрал?
– Здесь было опасно оставаться. Русские подтянули слишком много противотанкового оружия, поэтому мы ушли с места несколько минут назад. У нас не было возможности отступать назад вдоль дороги к мосту или на поле, потому что они могли перехватить нас, поэтому мы выбрали тропу, идущую по краю леса параллельно шоссе, и сейчас направляемся к головному дозору. Русские не уверены, где мы...
– Да вы идиоты! Дураки! Разве вам не пришло в голову, что как раз сейчас русские должны шарить по полям, лесам и дорогам, чтобы не позволить нам добраться до Хорста? Думаете, лес защитит вас? Но он также служит укрытием для русских, которые могут выследить вас. Даже если очень постараться, нельзя было придумать ничего глупее. Я послал вас, чтобы вы прикрыли Хорста, а все, что вы делаете, – это пытаетесь защитить самих себя! Ладно, я еду. Территориально я нахожусь сейчас напротив вас, рядом с насыпью, поэтому, когда увидите меня, должны будете помочь.
Я дал своему экипажу команду трогаться. Наша скорость в тот момент колебалась между пятьюдесятью и шестьюдесятью километрами в час, и мы проскочили отрезок пути за минуту-полторы, так что русские даже не успели привести в действие свои пушки. По крайней мере, именно на это я и надеялся. Мы подпрыгивали то вверх, то вниз, пока мчались по полю, а русские пулеметы строчили прямо по нас. Судя по
