Увы, я здесь отвечаю на вопросы, которых никто не задавал. Это такой облом! Как маленькая девочка, я придумываю себе двойную фамилию, а тем временем носитель одной из ее половин даже не думает мне позвонить, не говоря уж о том, чтобы на мне жениться.
Между тем солнце освещает уже только мои ступни.
Как назло.
Мир несправедлив. Марианна живет всего двумя домами дальше, а у нее солнце задерживается минимум на два часа дольше. Несмотря на это, я не хотела бы поменяться с ней местами. Мне сейчас видно, как она развешивает на балконе белье. Скорее всего, пеленки. Марианна принадлежит к породе тех активных матерей, которые презирают детские смеси
Я собиралась улизнуть с балкона. Чего доброго, Марианна меня увидит и у нее возникнет идея зайти в гости. Когда-то еще мне представится случай побыть в таком полнейшем одиночестве.
– Эге-ге, Кора! Правда, чудесный вечер?
– Угадай, что сегодня сделал Деннис?
Больно мне нравятся такие вопросики! Почему я должна что-то угадывать?
– Он в первый раз послал тебя на фиг?
Я знаю, что матери не понимают шуток, когда речь идет об их чадах. Но еще я знаю, что Марианна и без того не понимает шуток. А потому – разницы никакой.
– Нет! Гораздо лучше!
Марианна наклоняется над перилами балкона. Я не особенно одобряю такого рода общение. Мы похожи на старых прачек, которым субботним вечером нечего делать, кроме как во все горло переносить сплетни от крыльца к крыльцу. То, что фактически я вынуждена делать именно это, раздражает меня до крайности.
– Деннис утром сделал «а-а» в горшочек! Я чувствую, что сейчас полагается выразить полный восторг. Тишина между нашими балконами воспринимается как мощное к этому поощрение.
Но восторга я отнюдь не испытываю. И вообще не настроена притворяться, будто я в восторге.
– Неужели? И этой куче ты, конечно, уделила почетное место в вашей наборной кассе?
– Конечно нет.
В Марианне поражает то, что она никогда ни над кем не смеется и никогда не обижается, если смеются над ней. Только поэтому она способна выносить такую соседку, как я, и такого мужа, как Рюдигер. Наверно, она и есть то, что называют простой, солнечной натурой. Она прощает все. Поскольку половину адресованных ей колкостей просто не понимает, а с другой половиной соглашается.
Когда она догадалась, что Рюдигер изменяет ей с женщиной из расходной бухгалтерии, то была само спокойствие.
– Ты знаешь, – сказала она мне, – Рюдигер в постели не такой уж молодец. Я этой женщине не особенно завидую. Рюдигер очень хороший отец, а ночью, как и я, предпочитает спать с закрытыми окнами. В конце концов, это главное. Я знаю его лучше, чем та бухгалтерская кляча.
Еще я почти что завидую ей. Не из-за Рюдигера, ясное дело. Но я завидую ее незатейливости. Никогда я не буду такой незатейливой. Это уж точно.
– Ну, мне пора бежать! Целую, Кора. Приятного вечера.
С Марианной Бергер-Мор я познакомилась четыре месяца назад, когда ее двухлетнего сына Денниса вырвало мне на туфли.
Я и без того терпеть не могу детей. По мне они уж слишком непосредственны. Они изрекают скучные банальности, и от них никак не уберечься.
Моя кузина отмечала свое сорокалетие. Ее пятилетняя дочь Пия радостно показала на меня пальчиком и воскликнула:
– Смотрите-ка! Тетя Кора похожа на Морлу[26]!
Все посмотрели. Но вот беда: маленькая пакостница была абсолютно права. За два дня до того я рассталась с Сашей и проводила ночи с быстро пустеющей бутылкой солодового виски в одной руке и книгой «Одиночество как шанс» в другой. Как еще можно при этом выглядеть!
– Пия же только пошутила, – сказала моя кузина. – Ты выглядишь восхитительно, Кора. Как распустившийся бутон. Честное слово!
– Спасибо, – сказала я. Не имею ничего против благонамеренной лжи.
Весь праздничный вечер я проревела в сортире. Не в состоянии была терпеть на себе сострадательные взгляды гостей.
Когда тебе за тридцать и ты рассказываешь людям, что недавно рассталась со своим другом, они глядят на тебя так, словно ты им сейчас доверительно сообщила, что жить тебе осталось всего несколько дней.
«О, ты еще найдешь себе подходящую пару», – говорят они при этом.
Или:
«На нем свет клином не сошелся».
Или:
