– Ну, мы, конечно, целовались.
– Только целовались? Скажи откровенно, Даниэль – он из тех типов, что вечером отказываются от секса, если утром им рано вставать? Это мне здорово напоминает Олли. Помнишь его?
– Какой еще Олли?
– Блондин из тур-бюро. Да помнишь. Он еще не желал обниматься со мною в кино потому, видите ли, что заплатил деньги, чтобы смотреть фильм. Подальше держись от таких мужиков. Они принципиально безрадостны.
– Нет, такого тоже не было. Это все я. Это мне вдруг не захотелось.
– Как это – не захотелось? У него изо рта пахло, что ли? Хотя, что я говорю! Не помешало же это тебе крутить с тем жалким клерком из страховой конторы – как его там… ах да, Алекс! Ты еще ему ментоловые пастилки буквально впихивала, чтобы только не мучиться от запаха, лежа с ним рядом.
– Ну, в тот раз все было не так. Ничего серьезного. Сама даже не знаю. Просто у меня вдруг появилось чувство – как бы попроще сказать… я поняла, что это слишком важно. Понимаешь? Этот человек мне очень нравится, и я подумала, что в этот раз будет… ну, в общем… по-другому, если не делать этого при первом же удобном случае.
– Ну и дела! Но хотя бы оригинально. Как если выходишь замуж и при этом не беременна. А, Кора?
– Замысловато…
– Мне кажется, ты и вправду влюблена.
– Просто мне не хотелось, чтобы все, что может произойти, произошло сразу. И к тому же твоя мать всегда ведь говорила: «Хочешь быть ценимой, не будь мухой гонимой». Так я и сделала. И чувствую себя героиней.
– А он что?
– Был ошеломлен.
– Еще бы. Уж конечно, парень к такому не приучен. И как же ты выпуталась?
– Действительно, как? На мне было мое платье.
– Кремовое?
– Точно. Так вот, ближе к полуночи я попросила его застегнуть мне молнию.
– Значит, все-таки дело шло к этому?
– Я сказала, что сегодня должна рано встать и много работать.
– Сдохну от смеха. И он поверил? Классно! Вот это эмансипация! Такой дурацкий довод обычно мужчины-то и приводят.
– Уверяю тебя, Йо, когда я оказалась на улице, я была в полной эйфории. Нет секса лучше, чем вообще никакой. У меня теперь все впереди. Я победила свои гормоны. И между прочим, благодаря этому, вероятно, возвысилась в его глазах. Что еще надо женщине?
– Может, ты и права. В общем, дерзай. Но не абсурд ли это? Ты пытаешься добиться уважения, отказывая ему в том, чего он хочет. Выходит, связь может быть длительной, только если отказаться от секса.
– Так далеко я вряд ли зайду. Послезавтра мы снова встречаемся. Даниэль хочет взять меня на пикник. Заманчиво звучит, разве нет?
– В среду? Я думала, мы с тобой идем в «Массимо»?
– Ох, я совсем и забыла. Может, отказать ему?
– Нет, пожалуй, это уж слишком. Сперва бедного мужика лишают секса, потом отказывают в свидании. Да он же так вконец до ручки дойдет! Не стоит перегибать палку. Он должен чувствовать себя победителем, а не козлом. Как ни смешно, но эта роль большинству мужчин не нравится, хотя многие как раз для нее будто и созданы.
– Золотые слова. Не будешь сердиться?
– Пустяки!
– А как насчет сегодняшнего вечера? Ты не занята? А то я в полном отчаянии: не представляю, что в среду надеть.
– Заходи, я тебе кое-что одолжу. Кстати, как там вышло с прической на шпильках?
– Когда я пришла домой, то выглядела словно плакучая ива после бури.
– Надо нам подумать о другой прическе.
– У меня нет прически. У меня есть просто волосы.
– О'кей, до вечера. Приготовить что-нибудь?
– Нет, салата хватит.
– Отлично.
Я в таком отчаянии, что почти готова включить «Хойте»[32]. Хорошо бы сегодня случилась хоть какая-нибудь завалящая чудовищная катастрофа. Может, это звучит отвратительно, может, это и вправду отвратительно – но в такие моменты чужое несчастье действует как-то ободряюще. Перед лицом основательной засухи или сильнейшего голода собственная скорбь отчасти теряет свое величие. Просто перестаешь мнить себя центром вселенной.
