стоны и хрипы. И, слыша друг друга, еще более возбуждались.
— Скрепите свои члены! Зажмите свои желания, рыцари креста и бога вашего страдающего! — продолжал тише и нараспев старик, — эти растирания семи важнейших чакр ваших приведут в готовность всю энергию любви вашем теле…
— Она давно в готовности, — прошептал Ульрих, стараясь скрыть от товарищей свой возбужденный член.
— Чтобы энергия, заключенная в вас, слилась с земною праной, соединилась с космической энергией и, слившись с потоком энергии возлюбленной вашей, вулканом изверглась до небес! — не обращал внимания на страдания мужчин Хариш. — Наши танцовщицы-девадаси введут вас в великий мир любви, мир бога Камы, сына Вишну и Лакшми. И вы падете жертвами его от пяти цветочных стрел: из голубого лотоса, жасмина, чампака, ириса и цветка манго. Древко его лука сделано из сахарного тростника, тетива — из роя жужжащих пчел. Его небесные спутники — танцовщицы-апсары и музыканты-гандхарвы.
— А мое древко сделано из железа! — рыцари хрипло рассмеялись неприличной шутке Гарета.
Тем временем растирания продолжались. То обнаженной грудью, то локтем, то бедром девушки, как- бы невзначай, нежно касались самых интимных частей тела возбужденных мужчин. Они уже были в изнеможении. Ульрих почувствовал острую боль внизу живота.
— Больше не могу терпеть… — думал он. Но тихое монотонное бормотание старика гипнотизировало волю и усыпляло закономерный гнев, возникающий в затылке.
— Он колдун, право… — думал сонно Ульрих. — Надо изрубить его потом на мелкие кусочки.
— Тогда не будет этих прекрасных фей, — отвечало подсознание.
— Пусть колдует, — покорно соглашался он и старался расслабиться.
— Расслабьтесь и получите удовольствие, а завтра будет продолжение… Старик переводил дальше чарующее пение:
Возжелай глаз, возжелай бедер!
Глаза твои и волосы, вожделеющие
Ко мне, да пожухнут от любви!
Льнущей к дланям моим
Тебя я делаю к сердцу льнущим,
Чтобы ты попал под власть мою,
Чтоб склонился к моему желанью.
О, пусть те, в чьей природе лизание,
Те, в чьем сердце согласие,
Сольются в наслаждении!
Да сделают тебя для меня могучим!
Наверное, аромат благовоний и воскуриваний был не простым запахом, и рыцарей всех до единого сморил тяжелый сон.
Проснувшись через несколько часов, они обнаружили, что лежат уже во дворике, на мраморных скамьях, абсолютно обнаженными. Одежда их лежала рядом. После бани и благовонных растираний она показалась им настолько несвежей, что только стыд от пробуждения обнаженными в незнакомом месте заставил их поспешно одеться.
— Проклятые язычники! — шипел Георг, разминая низ живота, — семя из ушей полезет!
— Где этот Хариш? Я разрублю его на десять частей, по числу заповедей господних, — рычал другой рыцарь.
Но старика не было. Одноглазый длиннолицый слуга, на вид евнух, молча поджидал рыцарей у ворот.
— Хариш завтра ждет вас, — неожиданно резко прозвучал его голос на чистом французском языке, — в три пополудни.
Каменистая дорога к замку вернула их к реальности. Солнце уже садилось за изрезанные веками скалы, а на закате ветер обдавал сухим зноем с запахом песков жаркой Аравии.
— Проклятая страна, — думал Ульрих, раскачиваясь в седле. — Где-то далеко наши милые равнины с полями пшеницы и белыми домиками, крытыми черепицей! Как хочется туда! Но наши женщины не такие утонченные…эти чужеземки доставят куда больше удовольствий!
— Послушай, Георг! — уже вслух продолжил Ульрих, — надо что-то притащить в замок. Как объяснить наше долгое отсутствие?
— Вон араб пасет коз, — указал рыцарь в сторону озера. — Пойдет на ужин…хотя и вонючая же эта козлятина!
— А мы возьмем бабьего племени, они поприятней, — загоготали остальные.
— Только не было бы сарацин, — пробормотал Ульрих. — С этой болью в животе только боя не хватало.
С козой, притороченной к седлу, победители пастуха застучали копытами своих лошадей по гостеприимно спущенному подъемному мосту.
— Ульрих! У нас в замке нет дамского седла? — спросил Бруно, держась за низ живота и морщась.
— Зачем?
— После вчерашнего урока я, наверное, не смогу ехать в седле!
Дружный хохот остальных рыцарей заставил покраснеть кудрявого француза.
— Если и второй урок закончится ничем — придется разогнать эту школу и вздернуть старого плута на воротах, — поддержал француза Георг
Пятеро молодых воинов креста вскочили на лошадей и двинулись к южным воротам Атлита.
— На этот раз с вас бычок! Козлятиной не отделаетесь! — недовольно пробурчал караульный, спуская подъемный мост.
Грандиозные стены Атлита скрылись за очередным поворотом, и отважная пятерка въехала прямо в гущу восточного базара. Чужеземцу невозможно было не заблудиться в хитросплетении кривых и узких восточных улочек. Однообразные стены и калитки сведут с ума кого хочешь. Поэтому на рынке рыцарей поджидал одноглазый привратник Хариша. Ульрих тщетно искал, пока тот сам неожиданно не вынырнул из толпы, и не взял коня под уздцы. Гордый жеребец Ульриха вздрогнул о такого панибратского обхождения, но немец успокоил его, погладив за ухом рукой в латной перчатке, и он покорно пошел за язычником по узким улочкам.
Кавалькада вновь оказалась у знакомых ворот. Молодые люди с нескрываемым удовольствием вступили в дворик. На этот раз знакомые им девушки уже ждали их в дворике.
Бруно было присел в поклоне перед Дилип, чтобы галантно, по-французски поцеловать ей ручку, но девушка грациозно склонилась перед ним до самой земли и, поводя пальцем по пыли у сапог рыцаря, нарисовала ею точку у себя на лбу между глаз. Остальные последовали ее примеру.
— Она считает тебя своим мужем, — сказал Хариш
— Но это уж слишком, — оробел Бруно, — не так сразу…
— Так ей легче подарить тебе свою любовь, всю, без остатка… Впрочем, тебя это ни к чему не обязывает, — продолжил старик.
— Смотри только, чтобы и ты сам не нарисовал у себя такую точку после окончания обучения, — поддержал его Ульрих под смех остальных.
Рыцари разоблачились и парами, с уже выбранными ими девушками, расположились на кушетках.
— Достопочтенные рыцари, — начал старик, — сегодня мы посвятим наше занятие поцелуям.
Было видно разочарование, пробежавшее по лицам молодых людей.
— Не расстраивайтесь! По Прачехаде известно больше сотни видов поцелуев ртом. Наслаждение, которое могут доставить поцелуи, входит в число шестнадцати наслаждений и высших степеней экстаза.
