отрезать как подходы к Крыму, так и переправу через Днепр у Херсона. В результате он окружил бы весь южный фланг немецкой армии. И если даже наступающая обычно в конце марта оттепель и отсрочила бы проведение указанных широких операций, то надо было предполагать, что противник возобновит выполнение этой оперативной цели сразу же после окончания периода распутицы.
По этим соображениям я послал 12 февраля ОКХ для доклада Гитлеру свою новую оценку обстановки. Исходя из упомянутых соображений, исходивших из имевшихся у нас перспектив, я выставил прежде всего два пункта.
Во-первых, соотношение сил. Я констатировал, что, хотя противник уже 3 месяца в ходе наступательных боев, очевидно, пытался добиться решающего успеха на Восточном фронте путем разгрома или отсечения немецкого южного фланга, распределение сил на Восточном фронте с германской стороны, как и ранее, никоим образом не удовлетворяло требованиям обстановки. Несмотря на то, что за последние месяцы группа армий «Дон» получила пополнение в количестве нескольких дивизий, соотношение немецких сил и сил противника, как и на фронте группы «Б», остается 1 : 8 (а частично даже еще менее благоприятно), в то время как соотношение на фронтах группы «Центр» и «Север» было 1 : 4. Конечно, понятно, что ОКХ боялось путем снятия сил у обеих названных групп создать здесь новое обострение обстановки. Было, далее, справедливо, что на мои прежние донесения ОКХ отвечало, что почти все имеющееся пополнение личного состава и материальной части шло в группу «Дон» и что боеспособность частей групп «Центр» и «Север» меньше, чем частей группы «Дон». На это, однако, можно было возразить, что дивизии группы «Дон» уже несколько месяцев непрерывно ведут тяжелые бои, чего не было в обеих северных группах. К тому же наши дивизии сражались на открытой местности, в то время как те группы занимали оборудованные позиции.
Но решающим был тот факт, что противник искал успеха не на участке группы «Центр» или на северном, фланге немецкого Восточного фронта, а на южном крыле, и поэтому нельзя было и впредь ущемлять наши интересы в отношении распределения сил.
Можно было безошибочно предполагать, что в случае, если нам удастся избежать серьезной опасности отсечения от переправ через Днепр, противник все равно не оставит своей далеко идущей цели – уничтожения немецкого южного фланга путем окружения его у морского побережья. Поэтому мы должны были при всех обстоятельствах провести серьезное улучшение в распределении сил на южном фланге, независимо от того, придется ли в этом случае отказаться от других участков или театров военных действий или нет.
Наряду с этим принципиальным вопросом общего распределения сил, который я поставил на рассмотрение в докладе, содержавшем оценку обстановки, я высказал в нем ОКХ также мои соображения о дальнейшем ведении операций на южном фланге Восточного фронта. Об этом будет сказано в следующей главе «Цитадель».
В ночь на 12 февраля я перевел мой штаб группы, получившей теперь название группа армий «Юг», в Запорожье, чтобы держать в руках руководство операциями на решающем в ближайшее время участке.
В ночь на 13 февраля мой штаб получил указание от ОКХ, очевидно, решение по моему предложению от 9 февраля. Согласно этому указанию, в соответствии с моим предложением одна армия должна была развернуться на рубеже Полтава – Днепропетровск, другая – за южным флангом
Таким образом, в середине февраля и в последней декаде февраля кризис на участке группы армий «Юг» достиг высшего напряжения. Одновременно вырисовывалась опасность окружения всего южного крыла фронта в результате глубокого обхода его с соседнего северного участка. Но как раз в этом крайнем обострении обстановки скрывалось уже начало поворота.
Сначала, однако, обстановка все еще ухудшалась.
Намечаемая реорганизация группы «Б» на решающем участке фронта как раз в этот момент означала, несомненно, опасность. Хотя командование этой группы и имело, кроме 2 армии, только остатки разбитых частей, оно все же было существенным звеном в цепи объединений, действовавших на Восточном фронте. Исключение его привело бы к разрыву фронта на стыке между группами «Центр» и «Юг».
Практически группа «Юг» не могла еще принять доставшийся ей участок в районе Харькова (группа Ланца), поскольку отсутствовала связь. Пока стала бы возможной передача командования, Харьков был бы уже потерян. Только благодаря отличной работе полка связи группы и целеустремленному руководству связью нашим начальником связи генералом Мюллером стала возможна быстрая передача командования на участке в районе Харькова. Как и всегда, в этом много помог мне мой друг, командующий войсками связи, генерал Фельгибель.
Хотя ликвидация группы «Б» вначале затрудняла общее согласованное руководство операциями на самом трудном участке Восточного фронта, все же это принесло и свою пользу. В результате подчинения группы Ланца группе «Юг» создалась возможность организовать единое управление операциями в решающий момент на решающем участке. Это как раз и помогло успешно закончить зимнюю кампанию 1942/43г.
Сначала район Харькова доставлял группе «Юг» только новые заботы, хотя еще в течение нескольких дней группа «Б» (в действительности же Гитлер) сама руководила операциями в этом районе.
Группа Ланца получила приказ от Гитлера – во что бы то ни стало удержать Харьков, потеря которого могла отразиться на престиже Германии, как своего рода новый Сталинград. Кроме того, группа Ланца силами танкового корпуса СС, который составлял ядро этой группы, но который все еще состоял из двух вместо трех дивизий, должна была прорваться на Лозовую, чтобы облегчить положение левого фланга группы «Юг».
Естественно, группа Ланца своими силами могла решить только одну из этих задач. Она могла или драться за Харьков, или наступать на левом фланге группы «Юг». Я поэтому предложил Гитлеру, чтобы группа Ланца в первую очередь отказалась от Харькова и попыталась разбить противника южнее Харькова. Тем самым была бы предотвращена опасность обхода группы через Днепр по обе стороны Кременчуга. Мы же надеялись справиться сами с противником, нацелившим свой удар на переправы через Днепр у Запорожья и Днепропетровска, введением в бой
Я запросил поэтому у ОКХ, сохраняет ли силу этот приказ и после того, как Ланц перешел в мое распоряжение, в том числе и на случай опасности окружения танкового корпуса СС в Харькове. Одновременно я просил ответить на мое письмо с оценкой общей обстановки, которое я отправил за день до этого в Летцен (Гижицко). Генерал Цейтцлер ответил мне, что Гитлер сказал по поводу моего письма, что я «смотрю слишком далеко», я же ответил ему, что я считаю правильным, если штаб группы планирует действия на 4-8 недель вперед, и сомневаюсь, правильно ли делает Главное командование, когда оно думает только на 3 дня вперед.
Что касается обстановки у Харькова, то обстоятельства оказались сильнее, чем желания Гитлера. Танковый корпус СС, который уже был в опасности окружения в Харькове, отступил 15 февраля – впрочем, вопреки приказу генерала Ланца – из города. О совершившемся факте нам сообщил штаб группы «Б», который в эти дни находился в процессе ликвидации. Если бы Харьков был оставлен по приказу какого-либо армейского генерала, то Гитлер, несомненно, предал бы его военному суду. Но так как это был танковый корпус СС, который, – действуя, впрочем, совершенно правильно, – избежал окружения, этого не
