маленькая хрупкая фигурка на холодном черном мраморе. Неведомая сила раздробила ей все кости до единой. Неосторожно взяв ее за руку, чтобы проверить на всякий случай пульс, Анна отшатнулась, почувствовав, что рука запросто гнется во всех направлениях, будто сшитая из тряпок. Кости, если они были, превратились в труху, прямо на глазах на коже стремительно выступали темные пятна.
Завороженная этим страшным зрелищем, Анна не сразу услышала звук, похожий на тоскливое глухое ворчание. Опустив голову, она увидела Дикона, который плакал, обхватив руками ноги своей мертвой дочери. Он даже плакал по-звериному, тихонько раскачиваясь и подвывая.
– Дикон! – позвала Анна. – Дикон, пожалуйста!
Она прикоснулась к его вздрагивающим плечам, испытывая острую жалость, но он не замечал ее, поглощенный своим горем. Анна вдруг отчетливо поняла, что не было на свете человека, который бы любил Керри сильнее, чем ее собственный отец. То, что он обращался с ней так жестоко, имело, судя по всему, веские основания, и Анна чувствовала, что должна узнать правду. Но как? В данную минуту Дикон был совершенно невменяем, а ей так нужна была его помощь.
Анна задумалась, наблюдая за раскачивающейся фигурой гиганта, и приняла решение: она подошла к нему сзади. Чтобы приложить руки к его голове, ей не пришлось даже становиться на колени: скорчившийся в три погибели мужчина оказался практически одного роста со стоящей Анной. С жалостью глядя на его взъерошенный затылок, Анна легко коснулась висков человека и принялась шептать что-то, быстро шевеля губами.
Это было испытанное заклинание, снимающее тоску с отчаявшегося человека, которое погружало страдальца в некое подобие анабиоза. При этом человек сохранял способность ясно мыслить, но горе, разрывающее его сердце, немного отступало, как бы прикрытое прозрачным, но прочным занавесом. Заклинание «на слезы»… Анна редко пользовалась им, так как не была уверена, что вправе избавлять человека от горя против его воли, но иногда без этого было не обойтись. Сейчас был именно такой случай.
После того как она прочитала заклинание в третий раз, Дикон шумно вздохнул, обернулся к ней, но ничего не сказал. Потом тяжело, с трудом, поднялся на ноги, снял с себя куртку и накрыл ею тело дочери, будто она была маленькой замерзшей девочкой. Анна поежилась.
– Надо вызвать полицию, – сказала она тихо.
– Нет. Не сейчас, – покачал головой Патнэм.
– Почему? Возможно, преступник не успел уйти далеко.
Дикон только усмехнулся и опять покачал головой:
– Мне надо кое-что рассказать тебе. Ты ведь за этим пришла сюда, правда?
– Но почему? Почему вы решили мне рассказать сейчас?
– Ты такая же, как они. Я сразу это понял. Ты что-то сделала, и мне стало легче. Спасибо.
– Вы о чем? – осторожно спросила Анна, отступая назад. Страх перед этим человеком вернулся, и она пыталась держаться от него подальше.
– Не бойся. Я не держу на тебя зла, – грустно улыбнулся гигант. – Ты ведь ведьма, правда?
– Но почему…
– Меня трудно обмануть, я был женат на такой, как ты, многие годы. Нет. Не то… Ты не такая. В тебе нет зла, только любопытство и желание помочь.
– Вы считали свою жену ведьмой?
– Считал? Нет. Я знал это наверняка. Она была исчадием ада. Пойдем со мной.
Он двинулся по залу не оглядываясь. Анна помедлила, не решаясь последовать за ним. Что, если его неожиданная уступчивость – всего лишь ловушка? Он заманит ее в какое-нибудь укромное место и прикончит. Они одни. Кто хватится ее до утра?
– Ты идешь? – окликнул ее Патнэм, останавливаясь.
– Да, – внезапно решилась Анна.
Он удовлетворенно кивнул. Они пошли в противоположную от выхода сторону. Анна пыталась понять, куда он ведет ее, но скоро запуталась в бесчисленных коридорах. Изнутри музей напоминал муравейник термитов с запутанными галереями и переходами. Поднявшись по лестнице, они остановились перед низкой дверью, почти сливающейся с обшитыми полуистлевшей тканью стенами. Дверь была не заперта, и это обстоятельство вызвало у Дикона новый тяжелый вздох, а Анино сердце наполнило тревогой. Она чувствовала, что за дверью таится зло, настолько явственное, что она воспринимала его как нечто реальное, осязаемое, как некое живое существо, злобно притаившееся в темноте.
Но комната, в которую они вошли, была пуста. Точнее, в ней не было людей, но она была буквально забита леденящими душу предметами, в которых Анна безошибочно узнала колдовские атрибуты. Причем хозяин этого «снаряжения» был магом высшей категории, это не подлежало сомнению. Середину комнаты занимал алтарь, обтянутый черным атласом; таким же материалом были обиты пол, потолок и лишенные окон стены. По всему полу стояли оплывшие свечи, некоторые из них еще горели, распространяя удушливое зловоние. Кости, черепа, сушеные травы и старинные книги занимали все свободное пространство довольно тесного помещения.
– Это комната вашей жены? – спросила Анна, ужаснувшись.
– Была. Теперь, как видишь, у нее другая хозяйка.
– Неужели Керри?!
– Конечно. Я запирал эту комнату на множество замков, запрещал девчонке приближаться к ней на пушечный выстрел, но она, как видишь, все-таки добралась до нее. Это ее и погубило.
Анна стояла не в силах вымолвить ни слова. Ее взгляд был прикован к алтарю, точнее, к тому, что лежало на подставке из скрещенных костей, сильно напоминающих человеческие. Это была всего лишь фотография. Яркий моментальный снимок, на котором была изображена смеющаяся девочка. Это была Лелька.
Заметив ужас, отразившийся на лице девушки, Дикон проследил за ее взглядом и удовлетворенно кивнул:
– Теперь ты понимаешь, во что ввязалась?
– Кажется.
– Послушай моего совета. Не связывайся с ними, тебе не справиться.
– Почему бы не попробовать? Мне все время кажется, что надвигается что-то страшное. Кто-то должен попытаться их остановить. Иначе произойдет катастрофа.
– Глупая! Глупая самонадеянная девчонка! Зло всегда сильнее добра! Неужели ты этого не знаешь? Зло всегда побеждает, иначе бывает только в сказках! Забирай своего ребенка и друзей, и бегите отсюда! Немедленно! – заорал Патнэм. Но Анна больше не боялась его рычания.
– Вы правы, – ответила она, твердо глядя ему в глаза. – Зло всемогуще, но слепо. Если его нельзя победить, то можно попытаться обмануть. Это сказал один очень мудрый человек, и я ему верю.
Дикон молчал, пораженный хладнокровием и безрассудством девушки.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, – сказал он после паузы. – Но сначала, прежде чем ты примешь окончательное решение, я хочу рассказать тебе о некоторых вещах. Терять мне больше нечего – Керри мертва, и сгубила ее эта проклятая жажда власти, так что я хочу снять грех с души и, может быть, спасти твою жизнь, которую ты ни во что не ставишь.
«Как вы ошибаетесь! – хотелось крикнуть Анне. – Если бы вы только знали, как я хочу жить! Особенно теперь, когда у меня есть Ники. Но именно ради него я должна попытаться предотвратить то, что надвигается на этот город, а может быть, и на весь мир». До сих пор Анне всегда хватало сил, чтобы справиться с любой неожиданностью. Судьба то и дело подкидывала ей испытания, не давая скучать, но ей еще ни разу не казалось так отчетливо, как сейчас, что она попала в переплет, из которого ей уже не выбраться.
Глава 25
– Зачем вы ищете Сару Ингерсол? – задал Дикон вопрос, который привел Анну в замешательство. Ей было достаточно взглянуть на мужчину, чтобы понять: им руководит не праздное любопытство. Поэтому она ответила правду. Сама не ожидая, она рассказала этому нелюдимому человеку все о своих предположениях относительно связи Сары и профессора Хаскинса. Не упомянула она только о рубинах и старинном документе.
