призрак) совала сумку всем подряд. Сначала профессору, потом тебе. Чего она хотела?
– Не знаю. Кстати, Дикон ошибся, когда говорил, что Сара ничего не передавала Хаскинсу.
– Наверное, она сделала это до того, как он их заметил, – пожал Макс плечами.
– Наверное. Сумка с документом и камнем была чем-то вроде гарантии: два других камня остались у Сары.
– Интересно, а тот, кто потребовал достать сумочку, знал об этом?
– Понятия не имею. Мне почему-то кажется, что для них ценнее был документ, чем рубины.
– Глупости какие! Камни стоят целое состояние, а бумажки представляют собой нечто невразумительное, несмотря на почтенный возраст.
– Это ты так думаешь, – фыркнула Анна.
– А кто сказал, что я думаю неправильно? – сощурился Макс, но Аня не стала вступать в полемику, сделав вид, что полностью поглощена содержимым своей тарелки, к слову сказать, весьма вкусным. Не дождавшись ответа, Макс решил зайти с другого бока.
– А что ты скажешь о таинственной личности в капюшоне? – спросил он.
Анна попалась на крючок, оторвав глаза от тарелки, задумалась, а потом произнесла:
– Я понимаю, к чему ты клонишь, но ее появление может оказаться простым совпадением.
– Не слишком ли часты совпадения? Сначала на скачках, потом возле музея…
– Я могла ошибиться, – возразила девушка. – Я видела эту фигурку какую-то долю секунды, не более того, и потом, разве не логично, если в такой ливень одеваются в плащ с капюшоном?..
– Ага. И отправляются в романтическую прогулку к закрытому музею. Что может быть логичнее?
– Что ты имеешь в виду?
– А ты не обратила внимания на слова Сэма о детском голосе в трубке? Человек в капюшоне – ниже среднего роста. Это вполне может быть ребенок.
– Ребенок? – приподняла бровь Анна, демонстрируя изрядную долю сомнения. – Ну это вряд ли. Это было бы слишком даже для этого странного города. Детские фантазии все-таки имеют определенные границы. Скорее уж карлик какой-нибудь.
– И много ты видела здесь карликов? – с невинным видом поинтересовался Макс.
– Ни одного, – призналась Аня. – Но это не значит, что его действительно нет. Я же не проводила перепись населения.
– Это неплохая мысль, – сказал Макс на полном серьезе. – Открылось бы много чего любопытного. И вообще, если твоя Сара или кто она там всучила тебе эти вещи с определенной целью…
– Ты не веришь, что это был призрак?
– Почему сразу «не веришь»? Просто высказываю здоровое сомнение. По закону жанра Саре, если она и в самом деле призрак, полагалось держать свою голову под мышкой, раз уж она ее лишилась. А она была полностью укомплектована, если тебя не подвели собственные глаза.
Аня с несчастным видом вздохнула, а Макс вернулся к незаконченной мысли:
– Так вот, если твоя старушка имела какую-то цель, то ей не мешало бы сопроводить свой подарок инструкциями.
– Очевидно, она посчитала, что мы умнее, чем есть на самом деле, и сами сообразим, что к чему, – не без удовольствия съязвила Анна.
– Ну, считать, конечно, полезно, но если хочешь добиться конкретного результата, то неплохо бы подстраховаться, – парировал Макс. – Какой-нибудь знак или что-то в этом роде. Что там у них полагается?
Анна с тоской посмотрела в окно, понимая, что Макс прав, хотя и выражает свои сомнения намеренно грубовато. На улицу как раз в этот момент вырулил служебный фургон с яркой надписью «Холидэй» на борту. Аня равнодушно следила за тем, как рабочие в оранжевых комбинезонах с той же надписью закрепляют над улицей красочный транспарант. Она даже прочла надпись: «2 июня – юбилейная встреча выпускниц колледжа Святой Елены». Что-то в этой надписи ее зацепило. Она нахмурилась, пытаясь поймать удирающую мысль за тоненький хвостик. Ей это удалось, но она не могла понять, что с этим делать.
– Странное совпадение. – При слове «совпадение» Макс скроил мерзкую рожу и закатил глаза к небу: – Они назначили праздник на 2 июня…
– А чем тебе не нравится это число? Экзамены закончатся, самое время праздновать. Кажется, это воскресенье?
– Конечно. Но именно второго июня в 1692 года был вынесен первый приговор по Салемским ведьмам. Они не могли этого не знать.
– Это похоже на знак? – с иронией спросил Макс.
– Не думаю. Но мне пришла в голову дельная мысль. Пора встретиться с одним очень интересным человеком.
– С каким еще человеком? – ревниво нахмурился парень.
– С одной женщиной, – уточнила Аня, улыбаясь едва заметной лукавой улыбкой. – Она многое знает о Салеме и, думаю, разъяснит мне некоторые загадки, связанные с этим городом.
Здание колледжа, куда Анна попала впервые, почему-то напоминало ей гарем. Наверное, из-за чрезмерной какой-то приторной красивости учебных и жилых корпусов. Наверное, нелегко в такой обстановке сосредоточиться на серьезных занятиях, сочувственно подумала девушка. Бьющая в глаза женственность белокаменных стен, жеманная живописность круглого бассейна с бирюзовой водой, где меж толстых зеленых стеблей водяных лилий золотисто-красными тенями скользили золотые рыбки, дурманящий запах цветущих растений – все это производило впечатление, обратное тому, которое призвано было производить: вместо восхищения, Аня чувствовала тревогу, будто вступила в заколдованный сад, таящий скрытую угрозу. Она тряхнула головой, упрекая себя за чрезмерную впечатлительность, еще не хватало уподобиться чувствительной барышне, шарахающейся от каждого куста.
Листья деревьев в парке колледжа еще не налились густой, тяжелой зеленью середины лета и пенились в вышине нежно-зеленым кружевом на фоне древних камней и чистого голубого неба. После ночного ливня от земли поднимался густой пар, клубящийся под низко опущенными кронами деревьев, сплетающимися над дорожкой в плотный шатер. Капельки воды оседали на коже, и Анна с неприязнью вытирала их белым платком.
В самом здании было прохладно, очевидно, работал кондиционер, вот оно, нашествие цивилизации. Хотя в данном конкретном случае Анна не имела ничего против цивилизации, присутствие такого обычного технического средства даже вселяло в нее некоторую уверенность. За время пребывания в Дэнверсе она уже успела подустать от овеянных легендами древностей.
Хотя занятия и экзамены закончились, Анна рассчитывала застать Дороти Спарк на месте: подготовка к празднику должна была идти полным ходом. У Ани был отличный повод, чтобы оправдать свой неожиданный визит. Она собиралась принести свои извинения за то, что не откликнулась на предложение директрисы вести факультатив по русской литературе.
Кабинет директора располагался на первом этаже, в самом конце просторного коридора, устланного жемчужно-серой ковровой дорожкой, и был начисто лишен налета легкомысленной игривости, свойственной всему комплексу. Хозяйка восседала за тяжелым столом из темного дуба и подняла глаза от бумаг, как только Анна переступила порог, хотя хорошо смазанные двери даже не скрипнули.
– Анна? Вот так сюрприз! Рада вас видеть, – улыбнулась Дороти. Улыбка получилась искренней, и Анна с облегчением вздохнула. Все-таки она опасалась, что директриса обидится на нее за отказ, но светло-карие глаза смотрели дружелюбно, в них даже угадывалась радость от столь неожиданного визита случайной знакомой.
– Добрый день, Дороти, – сказала Анна, усаживаясь в элегантное, но строгое кресло из темной кожи, на которое жестом указала хозяйка. Анна отметила, что она тактично пересела со своего места в кресло напротив нее, давая понять, что воспринимает гостью как равную.
– Приношу свои соболезнования по поводу гибели одной из ваших учениц, – с подобающим случаю выражением лица произнесла Анна.
По лицу Дороти пробежала тень, но она ничего не сказала, только кивнула, выражая благодарность. Это несколько разочаровало Анну, так как она рассчитывала, что Дороти хоть как-то прокомментирует случившееся. Ну, на нет и суда нет, задавать вопросы Анна поостереглась.
