добрался до сокровищ.
– Но Барроус-то знал!
– Не забывайте, что в него была влюблена одна из них – Сара Ингерсол. Кстати, он тоже не выдал тайну.
– Похвально. Только что нам делать с этой дверью? – задал Макс насущный вопрос.
– Оставим ее. В документе про дверь ничего не сказано, а значит, нас она пока не интересует. Нужно возвращаться. Скоро начнет светать, а мы забрались довольно далеко, – сказала Анна.
Она и понятия не имела как далеко они забрались в действительности, а если бы знала, то первая проголосовала бы за то, чтобы оставить эту затею.
Глава 31
В пятницу они проспали до полудня. Проснувшись, Анна с трудом поверила в то, что произошло с ними накануне, хотя тело нещадно ломило от усталости. Леля мирно спала в своей постели. Она уже давно перестала кричать во сне, но Анне почему-то казалось, что это совсем не говорит о ее выздоровлении.
Сунув руку под подушку, Анна достала завернутый в полотенце крест и осторожно развернула его. Золотая резьба, немного потемневшая местами от времени, засияла в солнечных лучах ослепительным светом. Здесь же лежал и рубин. Он был точно таким же, как и три предыдущих, только чуть крупнее. Анна вложила его в центральное гнездо и невольно залюбовалась мерцающим темно-красным сиянием. Так вот что искал профессор! Вот о какой сенсации говорил! И он был прав! Крест, овеянный легендами, исчез так давно, что его даже не пытались отыскать. Ученые с великим сожалением признали, что все следы реликвии утеряны, а крест все это время хранился в тайнике, ожидая своего часа.
Размышления о Хаскинсе неожиданно приняли иное направление. Анна опять подумала, так ли случайна была его гибель. Подобным совпадениям она не доверяла – профессор скончался именно тогда, когда вплотную приблизился к тайне… Следовало до конца прояснить этот вопрос, по крайней мере для того, чтобы не мучиться сомнениями. А для этого нужно было вернуться на место предполагаемого преступления. В газете Анна прочла, что банкет проходил в самом престижном и дорогом ресторане Дэнверса. Туда она и собиралась направиться, не теряя даром времени.
Все еще спали, когда Анна тихо оделась, наскоро натянув джинсы и белую рубашку, в которой чувствовала себя особенно уютно. Подумав, решила, что ее наряд слишком прост для визита в дорогой ресторан, и решительно перевернула свой перстень камнем наружу. Женщина, носящая на пальце целое состояние, имеет право одеваться как хочет, хотя бы и в джинсы. Расставаться с крестом и рубинами Анна побоялась, потому засунула его поглубже в свою сумку. Она бы оставила сокровище любому из своих друзей с легким сердцем, но оба они спали, и Анна не решилась их будить. Леле же она не доверяла.
Отойдя от дома на значительное расстояние, Анна вдруг обнаружила, что идет не одна: за ней, задрав хвост трубой, семенит Каспер, временами переходя на неуклюжий галоп, чтобы не отстать.
– А ты что тут делаешь? – строго спросила Анна, останавливаясь. Каспер, обрадованный передышкой, мгновенно плюхнулся задом на тротуар и уставился на Анну прищуренными от солнца глазами.
– Отправляйся обратно, путешественник! – приказала Анна. – Ишь, какой самостоятельный стал!
Жизнь в деревне превратила городского кота во вполне независимое животное. Это качество он и продемонстрировал, не сдвинувшись с места вопреки желанию хозяйки.
– Ну ты и наха-ал! – протянула Анна. – Куда ты за мной увязался, дурачок? Что же мне с тобой делать?
Анна действительно попала в трудное положение. Ей хотелось побыстрее закончить с посещением ресторана, а тащить кота обратно – это потерять минимум полчаса драгоценного времени. А к вечеру ей нужно было успеть попасть в клинику, чтобы оформить бумаги Ника – его должны были выписать уже в понедельник. В конце концов она махнула рукой на Каспера, заявив ему, что он сам выбрал себе проблему на усатую голову, и пошла своей дорогой, тем более что ресторан уже был совсем близко. Каспер потрусил следом, выражая готовность проделать весь путь до конца. Его намерения, однако, натолкнулись на непреодолимое препятствие в виде упитанного швейцара, дежурившего у входа. Каспер каким-то образом сообразил, что с этим детиной договориться не удастся, и примостился на газоне прямо перед входом, выбрав в качестве наблюдательного пункта густую тень под розовым кустом.
Анна заранее продумала стратегию своего поведения. Она хотела поговорить с официантом, обслуживающим столик профессора в тот памятный вечер. Официантам вменяется в обязанность внимательно следить за своими клиентами, чтобы вовремя менять тарелки, подавать чистые приборы, подливать вино в бокалы. Они видят гораздо больше, чем опьяненные вкусными блюдами и напитками расслабленные гости. Именно на это и рассчитывала Анна, надеясь, что узнает нечто такое, после чего она либо утвердится в своих подозрениях, либо развеет их в пух и прах. Ни на что особенное она не рассчитывала, ибо если бы существовали кокретные факты, свидетельствующие об убийстве, то об убийстве бы и шла речь. И, насколько она знала, естественная смерть престарелого профессора до сих пор не вызывала у полиции и тени сомнения. А вот у Анны вызывала.
– Вы поступили совершенно правильно, решив заказать столик заранее, – заявил администратор, внимательно выслушав ее просьбу. – Наш ресторан пользуется заслуженной популярностью, и у нас почти не бывает свободных мест, особенно по вечерам.
– Да, мне очень нравится ваше заведение. Здесь так уютно и солидно, – улыбнулась Анна, небрежным жестом отводя за спину выбившуюся прядь тяжелых черных волос и таким образом демонстрируя чопорному господину огромный изумруд, оправленный в старинное золото. Перстень, как и ожидалось, произвел должное впечатление, администратор заулыбался еще шире и постарался не замечать довольно потертые джинсы девушки. У богатых свои причуды. Его даже не слишком удивила ее просьба встретиться с конкретным официантом, которую Анна объяснила полученными от подруги рекомендациями. Она также изъявила желание обсудить с ним лично детали предстоящего ужина. Желание объяснялось тем, что Анна хочет сделать сюрприз своим друзьям.
Короче, через несколько минут она уже беседовала с неким Майклом Грэйвсом, слишком юным, чтобы остаться равнодушным к обществу красивой женщины, и слишком вышколенным, чтобы не исполнить ее пожеланий.
– Знаете, Майкл, меня беспокоит одна вещь, – изображая смущение, промурлыкала Анна. Официант вытянулся в струнку с твердым намерением избавить красавицу клиентку от малейшего неудобства. – Я слышала, что в вашем уважаемом заведении умер человек… – Она взглянула на юношу из-под ресниц, чтобы он мог прочесть испуг, написанный каллиграфическим почерком в ее глазах. Читать Майкл умел и тут же бросился ее успокаивать:
– Что вы, мисс, это был всего лишь несчастный случай. Ни малейшей вины нашего ресторана! Клиент скончался от старости.
– Вот как? Это меняет дело. А то я уж было подумала, извините, конечно, что он отравился чем-нибудь… ну… не совсем свежим. Вы меня понимаете?
– Ни в коем случае! Да этот профессор весь вечер чувствовал себя превосходно, кушал с большим аппетитом и даже, смею заметить, флиртовал! – сообщил парнишка вполголоса, наклоняясь к самому уху девушки.
– Как мило! – хихикнула Анна, отодвигаясь. – Я слышала, что он женат. И на молоденькой! Наверное, дама была необычайно хороша, если он позволил себе увлечься?
– Старовата, на мой вкус, – пожал парень плечами. Неожиданно он счел, что позволил себе чересчур смелое высказывание и с опаской покосился на Анну, но она напустила в глаза туману, изображая непроходимую тупость, и парень успокоился.
Надо сказать, что Анну редко принимали всерьез при первой встрече. Миниатюрная, грациозная, она казалась юной и беззащитной. Нужны были недели, а то и месяцы, чтобы распознать под этой маской сильную, наделенную недюжинным умом взрослую женщину. За несколько минут недалекий Майкл не успел разобраться, что к чему, и Анна с удовольствием воспользовалась его близорукостью, расставляя все новые ловушки.
– Мне кажется, вы пристрастны, говоря о возрасте этой дамы, – лукаво погрозила она ему пальчиком, чувствуя, что ее уже начинает тошнить от этой глупой маски. Но таковы были правила игры, и она вынуждена была подчиниться, чтобы докопаться до истины. – Вы сами еще слишком юны. Вам и я, должно быть, кажусь старухой.
