непостижимое. Ибо Дух Святой, по мере сил каждого, действует в нем, и действует, заимствуя повод к действию из того самого, о чем кто молится; так что внимательностию молитва лишается движения, и ум поражается и поглощается изумлением, и забывает о вожделении собственного своего прошения, и в глубокое упоение погружаются движения его, и бывает он не в мире сем. И тогда не будет там различия между душою и телом, ни памятования о чем–либо, как сказал божественный и великий Григорий: «Молитва есть чистота ума, которая одна, при изумлении человека, уделяется от света Святой Троицы». Видишь ли, как уделяется молитва приходящим в изумление при уразумении того, что рождается от нее в уме, по сказанному мною в начале сего писания и во многих других местах? И еще, тот же Григорий говорит: «Чистота ума есть парение мысленного. Она уподобляется небесному цвету, в ней во время молитвы просиявает свет Святой Троицы».
Слово 17.
О предположении души, ищущей глубокого созерцания, чтобы погрузиться в оном от плотских помыслов, возбуждаемых памятованием вещей
Все, что выше другого, сокрыто от того, чего оно выше; и это не потому, чтобы иное тело служило ему по природе некоею завесою, так что может и открывать его сокровенность. Всякая умопредставляемая сущность не вне себя заимствует то, что составляет собственное ее отличие; напротив того, внутри ее движений определено сие отличие, то есть может она непосредственно поступать к приятию первого света, в большей ясности, или подобно другому чину, который, очевидно, разнствует не местом, но чистотою приятия и преимущества, или сообразно с умственною мерою в силе приятия горних мановений и сил. Всякая умопредставляемая сущность сокрыта для сущности, которая ниже ее; одна же от другой сокрыты они не по природе, а по движениям добродетелей; и говорю это о святых силах, о душевных чинах и о демонах. Первые от средних и средние от третьих сокрыты и по природе, и по месту, и по движениям. Сущности же каждого чина, и сами для себя, и одна для другой в том же чине, видимы ли они или невидимы, сокрыты по ведению; а от сущностей низшего чина — по естеству, потому что видение у существ бестелесных не вне их, как у существ телесных, но видеть им друг друга — значит и добродетелями и мерою движений быть им внутри движений существ, ими видимых. Поэтому если в равном уделе они досточестны, то хотя и отдалены друг от друга, однако же не мечтательно, но в нелживом видении, в истинном естестве, видят друг друга, кроме Причины всяческих, Которая, как единая достопоклоняемая, превыше сего различия. Демоны, хотя и крайне нечисты, однако же в чинах своих не сокрыты друг от друга, но не видят двух чинов, которые выше их, потому что духовное видение есть свет движения, и он–то самый служит для них и зеркалом и оком. И как скоро омрачатся движения, существа не видят высших чинов. В собственном своем чине видят друг друга, так как они дебелее духовных чинов. И это имеет место в рассуждении демонов.
Души же, пока осквернены и омрачены, не могут видеть ни друг друга, ни себя самих; а если очистятся и возвратятся в древнее состояние, в каком созданы, то ясно будут видеть сии три чина, то есть чин низший их, чин высший и друг друга в своем чине. И не потому, что изменятся в телесный вид, увидят тогда Ангелов ли то, или демонов, или друг друга; напротив того, узрят в самом естестве и в духовном чине. А если скажешь, что невозможно быть видиму демону или Ангелу, если не изменятся они, не примут на себя видимого образа, то сие будет значить, что видит уже не душа, а тело. Но в таком случае какая нужда в очищении? Ибо вот и нечистым людям по временам являются демоны, равно как и Ангелы; впрочем, когда видят они, видят телесными очами, и здесь нет нужды в очищении. Но не то бывает с душою, достигшею чистоты; напротив того, видит она духовно, оком естественным, то есть прозорливым, или разумичным. И не дивись тому, что души видят одна другую, даже будучи в теле. Ибо представляю тебе доказательство ясное, по истинности свидетельствующего, разумею же блаженного Афанасия Великого, который в сочинении об Антонии Великом говорит: Великий Антоний, стоя однажды на молитве, увидел чью–то душу, возносимую с великою честию, и ублажил сподобившегося таковой славы; блаженный же сей был Аммун из Нитрии, и та гора, на которой жил святой Антоний, отстояла от Нитрии на тринадцать дней пути. Сим примером о трех сказанных выше чинах доказано уже, что духовные природы видят одна другую, хотя и удалены одна от другой, и что не препятствуют им видеть друг друга расстояние и телесные чувства. А подобно и души, когда достигают чистоты, видят не телесно, но духовно; потому что телесное зрение совершается открыто, и видит <то>, что перед глазами, отдаленное же требует иного видения.
Многие горние чины в бытии неисчетны и именуются по отличию и чину. Ибо почему названы Началами, Властями, Силами? Господствами наименованы, может быть, как отличенные честию. И они малочисленнее подчиненных им, как сказал святой Дионисий, епископ Афинский, но больше по власти и ведению, и наиболее уделены по величию своих чинов. Ибо простираются от чина в чин, пока не достигнут к единству паче всех великого и могущественного — Главы и основания всей твари. Главою же называю не Творца, но предшествующего чудесам дел Божиих. Ибо многие — ниже промышления премудрости Бога, их и нашего Творца, и столько ниже, сколько под ними состоящие — ниже их самих. Называю же низшими, разумея высоту и низость не в месте, но в силе и ведении, сообразно с тою мерою, какую приобретают в сравнении с последующим, большим или меньшим, ведением. Ибо все сии духовные сущности Божественное Писание наименовало девятью духовными именами и разделило их на три степени; и первую делит на великие, высокие и святейшие Престолы, многоочитых Херувимов и шестокрылатых Серафимов; вторую же степень — на Господства, Силы и Власти, и третью — на Начала, Архангелов и Ангелов. Чины же сии с еврейского толкуются: Серафимы — согревающие и сожигающие; Херувимы — обильные ведением и мудростию; Престолы — Божия опора и Божий покой; и сими именами названы чины сии по их действованиям. Именуются же Престолы — как досточестные, Господства — как имеющие власть над всяким царством, Начала — как устрояющие эфир, Власти — как властвующие над народами и над каждым человеком, Силы — как крепкие силою и страшные в видении своем, Серафимы — как освящающие, Херувимы — как носящие, Архангелы — как бодрственные стражи, Ангелы — как посылаемые.
В первый день сотворено девять духовных природ в молчании и одна природа — словом; и это — свет. Во второй день сотворена твердь. В третий день произвел Бог собрание вод и прозябение злаков; в четвертый — отделение света; в пятый — птиц, пресмыкающихся и рыб; в шестой — животных и человека. Устроение целого мира — долгота и широта; начало — восток; конец — запад; правая сторона — север; левая — юг. Целую землю поставил Бог, как одр; высшее небо — как кожу и свод, и куб; второе небо, как колесо, примкнуто к первому небу, и то, чем примыкаются друг к другу небо и земля; океан — как пояс, окружающий небо и землю, а внутри его высокие горы, досязающие до неба, и позади гор солнце, чтобы проходило там в продолжение целой ночи, и среди сих гор великое море, которое занимает около половины и четверти всей суши.
Богу же нашему да будет слава!
Слово 18.
О видении естества бесплотных, в вопросах и ответах
