2:23), будем все делать по Богу, потому что
Если приметишь, что какой-нибудь помысл влечет тебя на свидание с отроком или женщиной красивого лица, то знай, что приближаешься к вражиим сетям. Если, и по вразумлении, не оставляешь своего намерения, то знай, что ты уже опутан сетями, и нелегко тебе преодолеть сластолюбие. Если ты не был в силах, или, лучше сказать, не захотел избежать сего вредного свидания, то почему же врагу на самом деле не сделать тебя своей жертвою? Если скажешь; «И свидания имею, и вреда не терплю», — то и это признак души страстной. Ибо как возможно ходить по угольям, и не обжечь ног?
Если видишь человека, который растлевает свое целомудрие, а между тем притворно показывает себя добронравным, то берегись его, потому что в нем лесть. Что пользы в дереве, под которым скрывается змий? По-видимому, плоды на нем красивы, но это приманка для подходящего. Вкушать пищу чинно, пить осторожно, рассуждать без тщеславия, спать вовремя нам дозволено Самим Промыслом; но предаваться блуду, прелюбодейству, распутству и исполнять всякое другое нечистое пожелание, никак нам не дозволено. Если хочешь быть целомудренным, храни воздержание и прерви вредные свидания. В какой мере приближается человек к тому, что производит соблазн, в такой мере невозможно сердцу его пребыть без смятения помыслов и без воспламенения лукавых пожеланий, потому что видимое лицо и речи возбуждают его к страсти. Как губка, поднесенная к чему-нибудь влажному, раздувается и вбирает в себя влагу, так и человек, нетвердый помыслом, если сближается или долго беседует с рассуждающими по плотскому, вбирает в себя вред; поэтому, упившись сим, и без вина делается опьяневшим; оттого самого, что наполнен вредным, не принимает уже духовного слова: занявшее его и овладевшее им неумеренное пожелание служит препятствием духовному слову, преграждая ему вход. А если кто рассмотрит сие в подробности, то найдет, что не в одной страсти сластолюбия, но и во всяком запрещенном деле бывает то же самое. Как скоро пожелание какой-либо вещи через чувства вкрадывается в душу, оно окружает, и осаждает её представлением сей вещи, и преграждает вход Божию слову. Как губка, если кто обмакнет её в уксус и, не выжав, захочет облить вином, не принимает в себя вина (потому что прежде вошедшая в нее уксусная жидкость служит препятствием наливаемым каплям вина); так и исполненные пожелания, когда вразумляют их, остаются непослушными и, если беседуют с кем о целомудрии или занимаются, как и должно, чтением об оном, не отстают от гнусной страсти.
Поэтому новоначальным нужно реже заводить разговор о тайных помыслах, потому что самое напоминание производит немалое движение, сообщая душе нечистоту и понемногу воспламеняя её и приводя в страсть. Надобно же такие помыслы открывать святым и опытным старцам, потому что одолеваемые необузданной страстью часто, начав речь о целомудрии, устремляются к разрушению и уничтожению сей добродетели. Посему желающему покаяться надобно крепко взяться за целомудренный помысл, плоть изнурять добрыми трудами, и непрестанным памятованием о Боге очистить мысль от всего худого и гнусного. Через сие ум наш исполняется Божией благодати; обитающая же в уме и обладающая им благодать Божия бывает препятствием злокозненным, заграждая им доступ, когда намереваются войти.
Итак, имея перед глазами свою немощь и поползновенность ума, надобно тщательно оберегаться от всякого вредного свидания и, под предлогом благочестивого помысла, не налагать тенет на душу свою. А враг умеет наводить на сие; он говорит: «Не погиб бы этот сирый отрок, или эта сирота — девица; окажу им помощь; повидаюсь также с утесненной вдовой»; а через сие хочет сделать нас ревнителями таких дел, которых не в силах мы привести в исполнение неукоризненно.
Посему-то надобно жить с рассуждением и в страхе Божием, и всеми силами домогаться безмолвия о Господе, ясно зная, что в душевном вреде не бывает приобретения. Послушаем Апостола, который говорит:
Да дарует же нам Господь приносить Ему благоприятные плоды, чтобы обрести нам милость пред Ним в тот страшный и трепетный день, когда
Молитвы ко Пресвятой Богородице
Молитва 1–я
Пресвятая Владычица Богородица, Единая чистейшая душою и телом, Единая превысшая всякой чистоты, целомудрия и девства, Единая всецело соделавшаяся обителью всецелой благодати Всесвятаго Духа, самые невещественные силы здесь ещё несравненно превзошедшая чистотою и святынею души и тела, призри на меня, мерзкого, нечистого, душу и тело очернившего скверною страстной и сластолюбивой жизнью моей, очисти страстный мой ум, непорочными соделай и благоустрой блуждающие и слепотствующие помыслы мои, приведи в порядок чувства мои и руководствуй ими, освободи меня от мучительствующего надо мною злого и гнусного навыка к нечистым предрассудкам и страстям, останови всякий, действующий во мне грех, омраченному и окаянному уму моему даруй трезвение и рассудительность для исправления своих поползновений и падений, чтобы, освободившись от греховной тьмы, сподобился я с дерзновением прославлять и песнословить Тебя, Единую Матерь истинного Света — Христа, Бога нашего, потому что Тебя одну с Ним и о Нем благословляет и славит всякая невидимая и видимая тварь ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.
Молитва 2–я
Дева Владычица Богородица, благодатная Богородительница, преблагословенная Богородительница, Преблагословенная, Богоблагодатная, вместилище Божества Единородного Сына бессмертного и невидимого Отца, приклони ухо Твое и выслушай слова мои, произносимые скверными и нечистыми устами моими. Ибо вот, с сокрушенною душою и смиренным умом притек я к благоутробию Твоему. Не презри меня, бедного, не попусти до конца погибнуть мне, недостойному рабу Твоему, но употреби Матерния Твои молитвы, исцели окаянную мою душу, немилосердо сокрушенную лукавыми моими страстями. Злой враг, сокрушив её грехами сластолюбия, попрал во прах. Потому исполнен я всякого стыда, не смею и лица не имею, чтобы у человеколюбивого Бога моего просить прощения во множестве грехов и уврачевания неисцельных язв моих. Ибо осквернил я храм телесный, непристойными своими пожеланиями внес в него множество нечистот и все чувства повредил непозволительными делами. Поэтому не имею дерзновения воздеть к небу руки, оскверненные худыми занятиями. И на молитву отверз я уста, оскверненные злословием и клеветами на ближнего. Посему, пред Твоими неизреченными щедротами, Всенепорочная Владычица, повергаюсь я, бедный и блудный. Ибо нет у меня иного упования, или прибежища, кроме Тебя, единственного моего утешения и скорой защиты, — Тебя, радование души моей, освобождение от печали, искупление из плена,