Приходится долго высиживать в ожидании — самообслуживания тогда еще не было, сливать в судочки супы, желая и не решаясь отхлебнуть немного теплого варева, потом, по дороге домой, трястись от страха, что споткнусь, пролью, уроню, что кто-нибудь может просто отобрать у меня обеды. Ведь судочки на виду, их трудно спрятать в сумке.
И еще я не люблю ходить в столовки по другой причине: я часто становлюсь там свидетельницей человеческого унижения. И страдаю от этого, хотя еще мала и многого в жизни не понимаю. Вот сидит за столиком дама — в дорогой шубке, с накрашенными губами. Она долго выскребает тарелку ложкой, потом, приблизив к ней красивое, бледное лицо, никого не стесняясь, по-собачьи, сосредоточенно, вылизывает последние остатки каши… Высокая старуха с седыми букольками над морщинистым лбом бродит между столов, попрошайничая:
— Оставьте ложечку, оставьте крошечку… Все возьму, золотенькая, ничем не побрезгую…
И, не дождавшись, пока ей подадут, протягивает костистую грязную руку к тарелке с хлебом… Обрюзгший мужчина в очках, весьма интеллигентного вида, затевает страшный скандал с официанткой: ему недодали каши, он же видит!
Воры тут все! Позвать директора! Жалобную книгу! Весы подать сюда! Весы не подают, он сам бежит со своей порцией на раздачу, взвешивает тарелку и убеждается, что его никто не обманывал. Но он продолжает скандалить…
А кормят в столовых всякими диковинными кушаньями. Например, на второе вы можете получить на выбор — биточки из дуранды или биточки из шрот.
Дуранда — это жмыхи, но не подсолнечные, которые считаются лакомством, а какие-то другие: черно-коричневые, тяжелые, горькие. Биточки из них внешне предательски похожи на мясные. Шроты — останки соевых бобов. Большая партия этих бобов была обнаружена в Ленинградском порту, она предназначалась для экспорта. Бобы тут же были пущены в оборот. Из них приготовляли соевое молоко, кефир, даже сметану. В итоге оставались шроты — соевые выжимки. Они представляют собой беловато- желтую чешуйчатую массу с тошнотворным привкусом. На третье — либо кисель из морской капусты, либо стакан соевого молока, либо хвойный напиток.
Кашу в столовках заправляют олифой — она вязкая, пахнет рыбой и квартирным ремонтом. Чай, конечно, на сахарине…
Жених
Учительница привела в класс «новенького» и посадила его сзади меня и Зойки.
Разглядываю его опасливо — еще один «враг» прибавился? Однако новенький устрашающего впечатления не производит. Светлая челочка, кроткие голубые глаза, штанишки с перекрестными лямочками — наши «бандиты» таких не носят. Белая рубашка вся увешена разноцветными значками, среди которых есть даже БГТО. «Можно не бояться», — думаю я. За обедом он аккуратно все съел и даже вычистил тарелку корочкой хлеба, которую благоразумно сохранил до конца трапезы.
Зовут его Вовочка. Не Вовка, а именно Вовочка.
Сначала мы мирно сосуществуем с ним. А затем…
Затем все пошло, как в романах.
— Леночка, я хотел бы тебя сегодня проводить домой, — заявляет однажды Вовочка.
Обманутая Бушуем, я пожимаю плечами:
— Сама дойду. Если хочешь, беги сзади.
— Побегу.
И бежит. У моего подъезда Вовочка, слегка запыхавшись, просит:
— Наклонись ко мне (я значительно выше его ростом).
Что это он хочет мне сообщить? Секрет? А вдруг — ударит?
Но моей щеки касается… легкий поцелуй (?!). Я озадачена, а Вовочка, зардевшись, стремительно убегает.
Ну и ну! Ненормальный он, что ли?
На другой день Вовочка встречает меня бледный и решительный.
— Леночка, я тебе все скажу. Я люблю тебя уже целую неделю. И буду любить всю жизнь. Когда вырасту, мы обязательно поженимся.
Свидетелем этого объяснения был весь класс. Что тут поднялось!
— У-у-у! А-а-а-а! Жених и невеста, соленое тесто! Ленка дура, хвост надула! Жених и невеста, соленое тесто!.. Неоила Зеноновна, Климчук на Комаровской женится!
Какой позор! Я не знаю, куда глаза девать, сижу, вжав голову в плечи.
Никогда, никогда эти уроки не кончатся… Проходу мне не дадут теперь. Даже Зойка презрительно помалкивает. Что делать?
И хотя, признаюсь, мое недоверчивое сердце дрогнуло от нежданного признания, я грубо, глотая слезы, прошипела Вовочке в лицо:
— Ты, слышишь, заткнись раз и навсегда, дурак!
Так я предала своего рыцаря. А он? Ничего не ответив, взял мою руку и — при всех — поцеловал ее…
Невзирая на общий бойкот, Вовочка по-прежнему провожал меня домой, тихонько подкладывал в парту красивые старинные открытки, изредка совал коротенькие записочки: «Я тебя люблю», или «Ты красивая». И — что было самым невероятным — за обедом приберегал для меня свой компот!
…Через год мы расстались с ним — Вовочка перешел учиться в другую школу.
А сейчас, когда мой сын старше Вовочки на три года, мне думается: сколько истинного благородства было в этом голодном восьмилетнем малыше! Он уже тогда был настоящим мужчиной: пронес свои чувства сквозь издевательства и насмешки. Простил меня, предавшую его…
В баню
— В баню! В баню! Завтра мы идем в баню! Мама, представляешь, в ба-ню!
Мама представляет. Еще бы, ведь мы не умывались по-настоящему всю зиму.
К этому культпоходу, объявленному школой, мы готовимся как к большому событию.
У соседей раздобывается мочалка, предмет, совершенно было исчезнувший из нашего обихода. А мыло? Хорошего мыла дома нет. Черно-сизый «хозяйственный» обмылок, которым пользуется вся наша коммуна, разумеется, не годится для такого торжественного случая.
— Идем на барахолку, — решительно говорит мама. — Возьмем из энзе последний тюбик с витамином «С» и обменяем.
Надо знать мою маму, относившуюся ко всякой блокадной купле-продаже с отвращением, чтобы понять цену этому поступку.
На барахолке мы долго бродим, зорко приглядываясь к сверточкам, разложенным на тротуаре. Наконец — удача!
У одной тетки в руках сверкает разноцветная обертка душистого мыла «Кармен», с которой победоносно взирает на толкучку горделивая синьорита.
Интуиция подсказывает нам, что делать. Мы с независимым видом приближаемся к тетке и молча, уверенно протягиваем ей тюбик с витамином.
Она, также потрясенная, вручает нам мыло. Зинаида Павловна, правда, ругала нас потом, утверждая, что за этот витамин мы могли бы приобрести по крайней мере персидский ковер.
Но к чему нам ковер?
С вечера я в нетерпении. Складываем банные принадлежности. Рубашечку.
Трико. Чистое платье. Самое лучшее наше махровое полотенце в широкую полоску. Белый платочек,
