стюард сел за руль и включил зажигание. Только когда фургон двинулся с места, Матт Лерой поспешил на перрон, но, увидев время на больших часах — 10.08, замедлил шаг. Оставалось еще две минуты до отправления трансальпийского экспресса, следующего до Цюриха без остановок.
Внутри фургона Фишер решил отвлечь внимание своих похитителей.
— Что он взял в вагоне? И как он мог потерять?.. — С этими словами он попытался ударить сидящего напротив человека в комбинезоне в пах. Тот увернулся и с силой ударил Фишера по голове пистолетом.
— Очень глупо, — с улыбкой сказал он Густаву и кивнул.
Его напарник обрушил свой пистолет на голову Густава. Оба удара оказались смертельными. На полу движущегося фургона лежали два трупа.
На рассвете следующего дня швейцарский полицейский, патрулировавший по берегу Рейна возле Шаф- хаузена, заметил машину, застрявшую между двух валунов. Понадобилось четыре часа, чтобы прибыло полицейское судно с подъемным краном, и еще час, чтобы вытащить машину из бурного потока. Вытащив ее на берег, полиция обнаружила внутри обнаженные тела двух мужчин с проломленными черепами. Ничего другого им обнаружить не удалось.
Когда Матт Лерой медленно шел по перрону, постукивая газетой по ноге — подавая сигнал водителю фургона, — Эльза Лэнг садилась в вагон первого класса трансальпийского экспресса Базель — Бена, который отправлялся в 10.10. Убедившись, что в коридоре никого нет, она шмыгнула в уборную, заперев за собой дверь. Там она быстро сбросила с себя мятый плащ, поношенные туфли, очки в роговой оправе и бесформенную шляпу. Сняла темный парик и расчесала
Повесив на крючок свой серый чемодан, она расстегнула молнию на чехле, под которым оказался дорогой саквояж из свиной кожи. Из него она достала туфли фирмы «Гуччи», сумочку «Гуччи» в тон туфель и шубу из соболя, которую одела на себя. Чехол, парик и стоптанные туфли она засунула под дорогое белье. Закрыв саквояж и достав косметичку, привела лицо в порядок. Посмотрев на себя в зеркало, Эльза Лэнг осталась довольна. Очки она сунула в сумочку. Когда Эльза Лэнг вышла из уборной, она совершенно не была похожа на ту неряшливую женщину, которая вошла туда несколько минут назад.
Одежда не только изменила ее внешность. Когда она направлялась на свое место, ее походка — по которой так легко распознать человека — стала совершенно другой: легкой, грациозной. Войдя в пустое купе, она бросила шубу на соседнее сидение, а сумочку поставила на сидение напротив. Ей не хотелось ехать с попутчиками. Усевшись, она скрестила ноги и посмотрела на часы — 10.08. Экспресс отправится через две минуты. Открыв сумочку, где в боковом кармане лежала переданная стюардом кассета, Эльза достала мундштук из слоновой кости, вставила в него сигарету и глубоко затянулась.
«Господи, — сказала она себе, — снова у меня мурашки по коже. Неужели я никогда не избавлюсь от этого чувства?»
И тут она вспомнила слова Гарри Уогрейва: «Когда у тебя притупится чувство опасности, тебе придется уйти — в нашей профессии нервы должны быть всегда на пределе». Вспомнив об этом, она немного успокоилась и откинулась в кресле, чувствуя, как пульс приходит в норму.
Ей стало совсем спокойно, когда в окно она увидела Матта Лероя, направлявшегося в соседний вагон. Боже, подумала она, почему в этот раз так поздно? Поезд тронулся и стал выезжать из-под купола вокзала, направляясь на восток. В Цюрих он прибывал через час.
Через несколько минут, когда экспресс уже набрал скорость, появился контролер. Он долго рассматривал ее билет. Ему хотелось подольше насладиться красотой этой женщины. Пробив билет, он снова посмотрел на нее. Серые глаза смотрели на него с легкой насмешкой. У нее были правильные черты лица! прямой нос, пышные губы и волевой подбородок.
— Приятного путешествия, мадам, — сказал он по- английски, пожал плечами и поглядел в окно. — Хотя погода сегодня… — И вышел из купе.
Наблюдательный швейцарец, подумала Эльза Лэнг, пряча билет в сумочку. «Мадам». Он заметил у нее на руке обручальное кольцо, хотя на самом деле она не была замужем. На этом настоял Гарри Уогрейв. «Замужняя женщина привлекает не так много внимания, как одинокая женщина, путешествующая одна».
В коридоре контролер проверил обратный билет американца Матта Лероя, который курил, облокотившись на поручни.
— Я просил билет в вагон для курящих, — небрежно сказал он, — а мне дали это. — Лерой кивнул на купе для некурящих, где на одном из сидений лежала его багажная сумка.
По акценту контролер предположил, что это англичанин. Говорить с британским акцентом Лерой научился в Англии, когда в течение двух лет работал офицером безопасности в американском посольстве на Гросвенор-Сквер. На американце было пальто из верблюжьей шерсти, купленное на Савил-Роу[1].
— В купе для курящих есть места, можете пройти туда, — предложил контролер, возвращая билет.
— Ничего, — ответил Лерой. — До Цюриха недалеко.
На самом деле Лерой специально купил билет в вагон для некурящих, чтобы находиться рядом с Эльзой Лэнг. Когда контролер отошел, Лерой посмотрел на часы и подергал себя за усы. График всегда был напряженным, и оставалось только уповать на Господа, чтобы экспресс вовремя пришел в Цюрих. Он, как и Эльза, ехал по обратному билету, на этом настоял Гарри Уогрейв.
— Создается впечатление, что вы вернетесь в Базель, — наставлял он. — Мало ли кто может стоять рядом…
В 11.12 экспресс прибыл на цюрихский вокзал. Эльза Лэнг, держа сумку в руках, стояла у дверей, чтобы выйти первой. Пройдя через контрольный барьер, она поспешила к стоянке такси возле отеля «Швейцерхоф» и села в первую машину. Закрыв дверцу, она тихим голосом сказала таксисту:
— Цюрихский аэропорт. Я опаздываю на самолет…
Сойдя с поезда, Матт Лерой быстрым шагом двинулся мимо багажного отделения к выходу из вокзала, зажав в руке ключи от «ситроена». Машина стояла в условленном месте. Двигатель завелся сразу — машину оставили здесь всего несколько минут назад, — и он вырулил на привокзальную площадь как раз в тот момент, когда оттуда отъезжало такси с Эльзой Лэнг. Она выглядывала из окошка, чтобы он мог ее заметить. Не упуская такси из виду, он следовал за ним все десять миль до аэропорта.
В свои тридцать четыре года Лерой походил на молодого ученого, но на самом деле это был человек действия. Время от времени он посматривал в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». В его задачу входило обеспечить, чтобы Эльза Лэнг добралась в цюрихский аэропорт без происшествий. В этом ему помогала команда из Базеля, которая расправилась с людьми, захватившими стюарда. Он облегченно вздохнул, когда такси остановилось у здания аэропорта, и из него вышла Эльза Лэнг. Она поспешно направилась в зал регистрации. Выйдя из «ситроена», Лерой последовал за ней.
В зале ожидания он снова облегченно вздохнул, заметив высокого темноволосого англичанина, просматривавшего книги у киоска. Матт Лерой выполнил свою задачу. Теперь за дело брался Гарри Уогрейв.
К тридцати семи годам Гарри Чарлз Фредерик Уогрейв прожил три жизни, по сравнению с обычным человеком. Ростом в шесть футов, стройный, ловкий, он, казалось, с насмешкой смотрел на всех остальных. У него был длинный нос, выдающиеся скулы, на губах всегда играла легкая улыбка. Глядя на него, любой мог подумать, что у этого человека легкое отношение к жизни и живет он по принципу «наплевать-мне-на- всех». Немало людей пожалели, что сделали столь поспешный вывод. Некоторым это стоило жизни.
В девятнадцать лет Уогрейв заработал «крылышки» морского пилота. В то время он был самым молодым летчиком британских ВМС. Он также летал на вертолетах. Научился управлять торпедными катерами и иногда называл себя «сумасшедшим механиком».
— Стоит мне только увидеть новый аппарат с двигателем, как мне хочется покорить его, — говорил он.
Перейдя на службу в военно-морскую разведку, он в чине командора стал служить в британском посольстве в Вашингтоне, помогая вылавливать шпионов, передававших секреты — общие с американскими — в Советскую Россию. Но это было только начало. Зная французский, немецкий, итальянский и сербохорватский языки, он перешел на службу в британскую секретную службу, все еще
