вернувшись, сказали, что обо всем договорились, он должен был взять себя в руки, чтобы скрыть свое огорчение.
— Дорога влетит нам в копеечку, что и говорить, но я все подсчитал и могу тебе сделать этот подарок, сынок, — сказал месье Надир. — Вы с Юбером уезжаете из Валлона завтра утром, в девять тридцать пять. Лаверниа отвезет вас на вокзал на своем фургоне.
— Сейчас принесу чемодан, — сказала его жена. — Что ты возьмешь с собой? Свитер, три рубашки… Твоя бежевая пижама порвалась, сейчас я ее зашью.
Остаток дня пролетел молниеносно. Когда Лейла и Али узнали великую новость, каждый из них отреагировал по-своему. Девочка только радовалась за брата: как ему будет весело на пляже! Может быть, он привезет ей ракушки? А Али стал канючить, что ему необходимо посмотреть на паровоз, и потребовал, чтобы ему позволили проводить Карима. И Али это, конечно, пообещали, иначе бы он всех замучил. Потом было решено, что и Люк уедет с ребятами, поскольку его путь лежал через Валлон. Мамаша Жоливет вытащила из комода что-то синее.
— Это плавки моего племянника, — объяснила она. — Он их забыл, когда в прошлом году приезжал сюда на каникулы.
— Но ведь Карим не умеет плавать, — сказала мадам Надир.
— Подумаешь! Он ведь все равно будет купаться, пусть поплещется. Не бойтесь, не утонет.
Вечером Люк со всеми попрощался. Руло долго хлопал его по спине и пожелал счастливого пути. Ватту без улыбки, солидно пожал ему руку. «Ну вот и отлично, вот и отлично», — все твердил месье Лаверниа, и эти его слова чередовались с ворчанием хозяйки. Всех четырех девочек Люк поцеловал, подарил очередной кулек конфет Али и Лейле и потом вернулся в свою кладовку. А мамаша Жоливет тем временем гладила его только что выстиранные джинсы.
Юбер еще днем отправился в деревню, и они встретились с ним лишь на следующее утро, когда сели в фургон. Он был возбужден и весел и сразу же стал рассказывать о Фламбо, — он не хотел уезжать, не повидав Ролана и не расспросив его о собаке.
— Ну и задает же им Фламбо жару, — сказал Юбер со счастливой улыбкой. — Они держат его на привязи круглые сутки, потому что он так и норовит удрать и рычит, как только к нему кто-нибудь подходит. Ну да ладно, будь что будет… Папа мне потихоньку от мамы сунул в карман немного денег, так что я смогу купить сачок для креветок, и крабов я тоже буду ловить, я их не боюсь… Вот будет весело!..
«Этот парень меня и не вспомнит, — подумал Люк. — Он ни слова обо мне не сказал, думает только о предстоящих удовольствиях. Да в конце концов наплевать, ведь у меня есть Карим!..»
7 НЕУДАЧНЫЙ ПРЫЖОК В ВОДУ
В предотъездной сумятице Люк не успел разработать своего маршрута. И опять все решил случай. Мясник, друг Лаверниа, приехал в Валлон, чтобы заколоть свинью у своего кузена, и возвращался теперь в Бурбон, что в сорока километрах от Валлона.
— Если Бурбон тебе по пути, воспользуйся этим случаем, — сказал Люку месье Лаверниа, когда все уселись в фургон.
Люк снова развернул свою карту. Если он поедет в Бурбон, он отклонится на юго-восток в сторону города Мулен. А поскольку он собирался попасть в Клермон-Ферран, ему лучше было бы ехать через Гана. Но перспектива снова оказаться одному на дороге ему мало улыбалась, и он предпочел сделать небольшой крюк. Итак, он пересел из фургона в грузовичок, и Валлон, канал и река Омаис быстро исчезли из виду.
Мясник, полный, розовощекий мужчина, говорил, не закрывая рта, восхваляя свершенный им накануне подвиг: одним мастерским ударом он сумел заколоть огромного борова, и за обедом вся семья уже объедалась кровяной колбасой.
— Я дал кусок филе Лаверниа, — добавил он, — в конце концов мы же не чужие, я ведь крестный отец одной из его девочек… Ты домой возвращаешься, я так понял?
— Вовсе нет, еду автостопом в Клермон-Ферран.
Мясник энергично загудел, не давая обогнать свой грузовичок легковой машине.
— Понятно, я слышал о таком способе передвижения. У тебя что, каникулы? В твоем возрасте уже не нужны каникулы. Мой сынок во время каникул помогает мне в лавке, и я бы всыпал ему по первое число, если бы ему взбрело в голову без толку шататься по дорогам! А вот мы и в Бурбоне. До Мулена остается всего двадцать пять километров.
Было очень жарко, и маленький курортный городок, казалось, спал. Несколько гостиниц, парк, пять или шесть отдыхающих, которые лениво ходили из магазина в магазин. Люк поискал глазами кафе… Нет, кафе здесь не было, и ему захотелось поскорее поехать дальше по этой дороге, которая терялась среди полей. Какой-то приветливый водитель посадил его в кабину своего грузовика, но вскоре ему пришлось выйти, потому что машина сворачивала с шоссе. Так он оказался возле Сувиньи, перед утопающим в зелени белым домом. До Мулена осталось еще пятнадцать километров, а Люку не очень-то улыбалось шагать по шоссе под таким палящим солнцем. Люк свернул на первую же тропинку, но и там не было тени. Разомлев от жары, он уже готов был повернуть назад, как вдруг увидел, что слева что-то блеснуло. Озеро!.. Как не воспользоваться такой замечательной возможностью! Он тут же скинул рюкзак, снял рубашку и шорты и с наслаждением погрузился в прохладную воду. Проплыв несколько метров брассом, он запутался в камышах.
— Тебе что, друг, жизнь надоела? — донесся до Люка голос с берега.
Высокий парень в соломенной шляпе, усмехаясь, наблюдал за ним.
— Советов не прошу, — резко ответил ему Люк.
Работая что было силы руками и ногами, он в конце концов все же выбрался из водяных зарослей, но когда он доплыл до берега, парня там уже не было. «Вот идиот, — проворчал Люк, — поглядел бы я на него, окажись он на моем месте! Уф, только теперь отдышался!»
До Мулена было уже рукой подать, Люк ускорил шаг и по мосту вошел в город. Город ему понравился с первого взгляда, особенно набережная, вдоль которой были расположены старые особняки и рестораны. Он сразу же облюбовал кафе с террасой и, удобно устроившись за круглым столиком, смог наконец утолить голод и жажду. Он заказал лимонад и два бутерброда с толстыми ломтями паштета. Эти бутерброды напомнили ему те, что он ел у мамаши Жоливет, и он живо представил себе доброго Руло, своего друга Карима, маленькую Элизу, людей на свадьбе и вновь услышал, как Симон ему говорит: «Раз тебе так хочется быть одному, то я готов доставить тебе это удовольствие, и сию же минуту». Где он сейчас, Симон? Забрался ли он на ту знаменитую скалистую стенку, о которой столько говорил Фредерик у «Всеобщей бабушки»? «Пожалуй, надо послать бабушке открытку, — подумал Люк, — и еще по открытке родителям и Надирам».
— Сколько я вам должен, месье? — спросил он у официанта, который как раз проходил мимо.
— Девять франков двадцать пять сантимов, — ответил официант.
Люк засунул руку в наружный карман рюкзака, чтобы вынуть кошелек, но его там не оказалось, и он нашел лишь несколько случайно завалявшихся монеток. Может быть, кошелек в другом кармане? Нет, там лежали фонарик и карта… Люка охватила паника, он стал лихорадочно рыться в рюкзаке под недоверчивым взглядом официанта.
— Я… я потерял деньги, — пробормотал он наконец, совсем растерявшись.
— В самом деле? Нет ни одного франка?
— Вот только эти монеты… Подождите… Один… Четыре… десять. Этого хватит?.. До свиданья.
Выйдя из кафе, он на минуту застыл. В голове у него было пусто. «Нет, надо вспомнить… Как же все- таки это могло произойти? Фургон, потом грузовичок мясника из Бурбона, потом озеро… А!.. Я же оставил рюкзак на берегу и долго плавал… Конечно, у того парня, который смеялся надо мной, было полно времени, чтобы обшарить рюкзак. То-то он вдруг смылся. Ну и подлец! А я — кретин. Соображать же надо! — бормотал Люк, сжимая кулаки. — Ну, что теперь делать?..»
