— По–моему, ты — это что–то.
— Но ты не знаешь, что именно, да? — Вайолет оглядела аккуратную, прибранную кухню. — Мы совсем не похожи друг на друга. Как это мы выросли такими разными?
Хороший вопрос. Хотя между ними был всего год разницы, их жизни пошли в диаметрально противоположных направлениях. Одна сестра жила ради любви, а вторая избегала сердечных волнений. Воспитанная родителями, которые постоянно ссорились и упрекали друг друга, Вайолет восстала против них, задавшись целью создать свою счастливую семью. Она с головой погрузилась в бестолковую любовь к мужу и хаос семейной жизни. Лили же окружила себя стеной, чтобы никто не ранил ее чувства.
— Психоаналитику пришлось бы с нами нелегко, да?
— Нет, потому что ты никогда не говоришь о прошлом, — заметила Вайолет. — Хотя, собственно, что о нем говорить. Твоя жизнь говорит сама за себя.
Лили почувствовала себя так, словно из нее выкачали весь воздух. Однако, быстро придя в себя, она улыбнулась, как будто Вайолет пошутила.
— Кстати, как там наши старые добрые мама и папа? — спросила Лили.
— Старые. Но отнюдь не добрые. — Вайолет покачала головой. — Может, все эти ссоры им на пользу. Они в отличной форме, как всегда.
— Мама приезжала повидаться со мной сразу после аварии, чем страшно меня удивила. И, увидев их на похоронах, я тоже удивилась.
— Ты же знаешь, они тебе не враги.
— Нет, не враги, как не были врагами после смерти Эвана. — Эта трагедия и ее последствия закалили членов их семьи. Сейчас то же самое происходило с семьей Кристел.
— Надеюсь, они справились с этим лучше, чем мы с тобой.
Какое–то время сестры молчали, прислушиваясь к голосам детей, игравших на заднем дворе.
— Я рада, что вы приехали, — сказала Лили. — Сколько вы у меня побудете?
— Рик скоро заедет за нами. Надеюсь, нам не придется долго держать фургон у тебя. Только до тех пор, пока мы не найдем дом с площадкой, где можно будет поставить его. Вообще–то мы думаем его продать.
— Так почему не продадите?
— Ты же знаешь Рика. Никак не могу убедить его. Поэтому я и хотела пока оставить фургон у тебя. — Вайолет неуверенно взглянула на Лили. — Если, конечно, он тебе не помешает.
Не помешает? Эта сухопутная баржа, стоящая среди ее рододендронов, которые завоевывают призы на выставках?
Лили глубоко вздохнула. «Это семейное дело», — напомнила она себе. Кровь не вода, точнее, не рододендроны.
— Конечно, — сказала она.
— Спасибо, Лили. Мы навеки у тебя в долгу. Нет, серьезно. Мы у тебя в долгу.
— Не глупи. Я всегда рада помочь тебе.
Вайолет уставилась на нее.
— Клянусь, ты просто святая. Кстати, ты можешь использовать фургон. В любое время, когда захочешь. Серьезно. В нем очень весело путешествовать. Там шесть кроватей. Рик хотел, чтобы их было побольше, на тот случай, если мы решим завести еще детей.
«Отличный план». — Лили едва удержалась от того, чтобы не произнести эти слова вслух.
— Вывези куда–нибудь детей Кристел.
— Едва ли твой «виннебаго» мне пригодится.
— Никогда не знаешь наперед.
— Сейчас со мной все именно так и происходит, — призналась Лили. — Никогда не знаю, что случится дальше.
— Ты справляешься?
— Не очень. — Лили ощутила привычный ком в горле. — Я очень скучаю о ней, Ви. Она так много значила для меня, а теперь ее нет, и я не знаю, что мне делать с собой.
Вайолет обняла сестру.
— Ах Лили! Как бы мне хотелось, чтобы ты не была такой одинокой. — Она отстранилась и заглянула Лили в глаза. — Я знаю, о чем ты думаешь. Но то, что человек, которого ты любила, умер, не значит, что ты больше никого не сможешь полюбить.
Лили подумала, как хорошо сестра знает ее.
— Прежде всего это значит, что мне никогда не стоило никого любить.
— У нас нет выбора, Лили. Почему бы не позволить себе любить детей Кристел? Бог знает, как им нужна сейчас твоя любовь. А с кем они живут?
— С Шоном, братом Дерека. Ты видела его на похоронах.
— Этот красавчик? До сих пор не могу забыть его. Так он одинокий?
Лили представила себе Мору, с ее длинными ногами и умными глазами.
— Сейчас — да. Он встречается с одной девушкой, но это не наше с тобой дело.
— Лили Рейнс Робинсон, готова поклясться, что ты покраснела! — Заинтригованная, Вайолет подалась вперед. — Что у тебя с этим парнем?
— Ничего. — Лили ощутила раздражение. — Мы оба желаем добра этим детям, вот и все, правда, у нас разные взгляды на то, что для них хорошо.
— Поскольку он их дядя…
— Сводный, если говорить точно. Этот человек почти не знал их. Но он их единственный кровный родственник, за исключением Дороти, и, как утверждает социальная служба, у меня нет оснований претендовать на опеку над ними. Это так тяжело, Ви! Кристел хотела, чтобы о них заботилась я, но она никогда не обсуждала этот вопрос с Дереком. Наверняка они думали, что у них еще куча времени впереди.
— Ничего себе! Значит, ты хочешь предъявить свои права на них?
— Честно говоря, это было первое, что я хотела сделать, когда узнала об аварии, но потом передумала. Сейчас этим детям больше всего нужна стабильность. Начав судебный процесс, я только осложню их положение. Адвокат Кристел сказала, что мои шансы на победу близки к нулю, поскольку желание Кристел не было оформлено в законном порядке и я им не кровная родственница. Поэтому мне лучше поменьше влезать в их жизнь.
— А может, этому парню понравится, если ты будешь влезать в нее почаще. Ты никогда не думала об этом?
— Я думаю об этом постоянно, — призналась Лили, вспоминая Шона, спящего на диване. —
— Ты шутишь! Ви, у вас двое несовершеннолетних детей. Вы обязательно должны составить завещания.
Она кивнула, глядя на Меган и Райана через окно.
— Слушай, Лили…
— Что?
— Когда я буду составлять завещание, я назначу тебя их опекуншей. Согласна?
— Обсуди это с Риком.
— Он согласится. Его родители уже слишком старые, а сестры ведут такой сумбурный образ жизни, что дети никак не вписываются в него. Ты — идеальная кандидатура, Лили. Пожалуйста, скажи, что согласна!
Лили коснулась пальцев сестры.
— Это большая честь для меня.
— Вот и хорошо.
— Только обещай, что это никогда не потребуется.
— Ладно. Обещаю.
