– Гляди, а вон и наш мальчик чапает, раз-два, раз-два!
Ката повернула голову: мальчиком оказался мужчина лет тридцати. Высокий светловолосый атлет выглядел очень сексуально в обтягивающих светло-синих джинсах и белой футболке.
– Что-то он как-то сегодня странно шагает, – продолжала смеяться блондинка.
– Наверное, слишком устал, – заржала брюнетка.
Копейкина пожала плечами и постучала.
– Кого, черт возьми, принесло?
– Лилиана Всеволодовна, это Катарина, вы вчера…
– Заходи.
Лилиана сидела в кресле перед зеркалом, Идея Карповна колдовала над лицом актрисы.
– Доброе утро.
Старушка кивнула.
– Ничего доброго в нем не вижу, – прошипела Серебрякова.
– Представляете, Ручкин сказал – я больше не нужна.
– Подумаешь, большая новость, ты все равно не актриса. Вот у меня действительно проблемы, из-за смерти Карповой я лишилась такого текста! Опять будут менять сценарий…
– А как теперь сложится судьба Тани… я имею в виду ее героиню?
– Как обычно – положат в кому, потом отправят к праотцам, а через месяц о ней забудут. Ну почему она вздумала умереть сейчас? У нас с ней были такие потрясные сцены!
Идея Карповна скривилась, но промолчала, Катка тоже решила не лезть на рожон. Похоже, сегодня Лилиана явно не в духе.
– Говорили мне умные люди, – продолжала негодовать актриса, – не загорай, проводи меньше времени на солнце! Так нет, я никого не слушала, отмахивалась, считала их россказни бредом. В двадцать пять действительно подобные заявления выглядели смешно, я при любой возможности подставляла лицо солнцу… а теперь приходится за это расплачиваться.
– Лилиана Всеволодовна, – подала голос Идея, – вы преувеличиваете, у вас очень хорошая кожа, для вашего… – гримерша осеклась.
– Для моего возраста, ты это хотела сказать?
– Я…
– Давай, еще ты испорти мне настроение!
– Вы не так поняли.
– Я все прекрасно поняла, – Серебрякова жестом показала Копейкиной на сценарий. – Нужно пробежаться по тексту, в голове вообще пусто.
Ката взяла папку и устроилась на стуле. Внезапно ее взгляд остановился на трельяже, а если точнее, на болванке с натянутым на нее белокурым париком. Ката покосилась на Лилиану. На голове актрисы были туго заплетены восемь косичек. Казалось, что глаза Серебряковой вот-вот вылезут из орбит.
«Интересно, зачем им так туго заплетать, если она все равно наденет парик?»
Идея Карповна тем временем рисовала Серебряковой второй глаз. Когда с макияжем было покончено, Лилиана взяла увеличительное зеркало.
– Ужасно!!!
– Что вас не устраивает? – Идея Карповна осталась вполне довольна своей работой.
– Глаза… глаза усталые и выдают возраст.
– Но, Лилиана…
– Идея Карповна, наклейте мне вторую пару ресниц.
– Я считаю…
– Тебе платят не для того, чтобы ты считала, – актриса потянулась к пачке сигарет. – А ты что таращишься? Открывай папку.
Катарина подавала Лилиане реплики, изредка бросая быстрые взгляды на звезду, а Серебрякова, куря сигареты одну за другой, не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме своей внешности.
Идея Карповна водрузила на голову актрисы парик.
– Он меня старит!
– Нет.
– Старит!
– Вы преувеличиваете.
– Некоторые люди за деньги готовы лизать задницы кому угодно, но никогда не услышишь от них ни слова правды. – Она повернулась к Катарине: – Скажи, только честно, парик мне идет?
Копейкина вжала голову в плечи: по ее мнению, прическа не только не шла, она просто уродовала Лилиану. Интересно, неужели она сама этого не замечает?
– Что молчишь?
– Я думаю…
– Ну?
– Слишком большой начес, – неуверенно проговорила Катка, – а в общем и целом неплохо.
Лилиана сорвала парик и швырнула его в угол.
– Не выйду! Пусть хоть на части режут, я не выйду из гримерки!!!
– Лилиана Всеволодовна, успокойтесь.
– Не надо меня успокаивать, к дьяволу спокойствие, и прекратите наконец трясти перед моими глазами пуховкой!
Идея Карповна загадочно улыбнулась.
– Я, конечно, не хочу разносить сплетен, но мне стало известно кое-что про Стальмакову.
Лилиана потянулась за очередной сигаретой.
– И что же? – в глазах запрыгали веселые искорки. Как и любая женщина, Лилиана обожала сплетни, а если сплетня касалась ее вечной соперницы, удовольствие утраивалось.
– Не уверена, правда ли это…
– Говори!
– Костюмерша сказала, что у Стальмаковой… отвратительный целлюлит, живот покрыт апельсиновой коркой.
Серебрякова молодела на глазах: обнажив белоснежные зубы в очаровательной улыбке, Лилиана сладко пропела:
– Идея Карповна, дорогая, простите меня, я была несколько груба с вами.
– Ничего страшного.
– Катариночка, лапочка, будь другом, подними мой парик, мне срочно нужно выйти.
Натянув парик, Серебрякова прошлась по губам блеском и выпорхнула из гримерки.
Идея Карповна опустилась в кресло звезды.
– И так почти каждый день.
– Что? – не поняла Катка.
– Да вот эти ее причуды, то одно не так, то другое не эдак. А с париком она мучает меня почти год, словно это я его выбирала. Не нравится, купи новый, так нет – будет нервы выматывать.
– А зачем вы сказали про Стальмакову?
– Видела, как на нее подействовало, теперь она до конца дня в приподнятом настроении останется.
– Но раскрывать чужие тайны, тем более настолько интимные…
– Брось, какие тайны, у Нателлы тело как у двадцатипятилетней девушки, целлюлитом даже и не пахнет.
– А зачем же вы соврали?
– Чтобы поднять Лилиане настроение. Я, признаться, сама Стальмакову терпеть не могу, мегера жуткая, тем самым убиваю двух зайцев сразу.
Ката молча смотрела на Идею.
– Поработаешь здесь с мое, еще не такой стервой станешь, – засмеялась гримерша.
– Не боитесь? Могут возникнуть проблемы, я уверена, что Лилиана направилась к Нателле.
– Без сомнений, ну и что?
