– На его гроши и дня не проживeшь. Я же, – она кокетливо поправила причeску, – не монашка, в конце концов. Сейчас встречаюсь с очень обеспеченным человеком, Герман души во мне не чает.
– А ты?
– Что я? Я тоже люблю его. Когда настроение хорошее. – Вера рассмеялась.
Ката пришла к мысли, что подруга все-таки сильно изменилась. Конечно, она и раньше отличалась ветреным характером, но теперь, похоже, вообще пустилась во все тяжкие.
– А ты-то как, Катуль? Что нового?
– У меня, в отличие от тебя, личная жизнь не такая бурная, живу по-прежнему с Андреем и надеюсь, доживeм вместе до старости…
– И умрeте в один день, как в сказке.
– Может быть.
– А здесь у тебя какие дела? Честно сказать, я не совсем поняла, когда ты говорила по телефону.
– Я сейчас занимаюсь расследованием одного дела, и в Гамбурге, судя по всему, находятся люди, с которыми мне необходимо встретиться.
– Я так и знала – ты опять во что-то вляпалась. Всегда такая была. Ведь живeшь не бедно, даже обеспеченно, сидела бы себе дома, развлекалась в своe удовольствие… Так нет, обязательно надо впутываться в неприятности.
– Никакие это не неприятности. Просто, ты же знаешь, я не могу спокойно смотреть, когда вокруг творится беспредел.
– Для этого существуют правоохранительные органы.
– А чем я хуже, скажи на милость? К тому же всегда немножко ощущала себя этакой мисс Марпл.
– Ты для неe чуточку молода. Кстати, неплохо выглядишь.
– Знаю, всегда была красавицей.
– Я должна позеленеть от зависти?
– Не знаю, как хочешь. – Ката засмеялась.
– Слушай, пока не забыла – кто такая Розалия?
Ката похолодела.
– Господи помилуй… Откуда ты про неe узнала? Она что, звонила?
– Нет, просто ты вчера говорила, что это монстр.
– Я была недалека от истины. Розалия Станиславовна – моя свекровь, мать Андрея.
– А-а-а, тогда понимаю.
Рассказав подруге вкратце о проделках свекрови, Ката встала.
– Вер, где тут у тебя ванная? Мне бы душ принять и выпить крепкого кофе, а то голова ничего не соображает после вчерашнего.
– Так в чeм проблемы? Ванная налево по коридору, дуй туда, а я пока позабочусь о кофе.
Копейкина прошла в комнату, достала банные принадлежности и отправилась в ванную. И слегка разочаровалась: планировала полежать в горячей ванночке с морской солью, но у Веры была только душевая кабинка. Пришлось относить соль обратно.
После душа, ощутив себя немного получше, Ката вернулась в гостиную.
– Кофе готов, – сообщила Вера.
– Спасибо.
Минут сорок подруги вспоминали свои юные годы, потом Ката спросила:
– Верунь, мне нужно узнать, проживает ли в Гамбурге семья Игнатовых. Как это сделать?
Вера пожала плечами.
– Проще пареной репы. Вон там на столике лежит толстый справочник. Поищи своих Игнатовых в нeм, а я пока пойду переоденусь – через час должен приехать Герман, мы сегодня собирались смотаться за город. Поедешь с нами?
– Здрасте, приехали… С какой стати? В таких делах третий лишний.
– Как хочешь. В любом случае мы с тобой ещe прошвырнeмся по городу, я покажу тебе здешние магазины. У вас, наверное, в Москве таких и нет.
– Как же нет? Теперь в Москве есть всe что угодно. Главное – прихватить с собой толстый кошелeк – и вперeд.
Вера вышла. Копейкина взяла справочник и начала поиски Игнатовых. Провозившись около получаса, она в отчаянии закрыла толстую книгу – ни одного человека с нужной фамилией в ней не оказалось. Катарина начала расхаживать по гостиной. Предсказания Столярова начинают сбываться. Помнится, Виктор говорил, что вероятность найти Игнатовых в Гамбурге равно нулю. Теперь оставалось надеяться исключительно на чудо.
«О каком чуде может идти речь? – ожил внутренний голос. – С неба они не упадут».
– Как успехи, нашла?
– Нет, прикинь, ни одного человека с такой фамилией.
Вера цокнула языком.
– А тебе срочно надо?
– Очень. Вопрос жизни и смерти.
– Так уж и смерти?
– Именно!
– Напиши на бумаге их имена и фамилию, я попрошу Германа, он поможет.
– Да?
– Я же сказала, у него большие связи. Если твои Игнатовы живут в Гамбурге, считай, что адресок у тебя в кармане.
– Хотелось бы надеяться.
– Может, ещe по кофейку?
– Давай.
– Люба! – крикнула Вера.
В гостиной появилась худенькая девушка в чeрном платье и белом фартуке.
– Люба, принеси нам ещe кофе.
– Привет, Ката.
Копейкина вытаращила глаза на девушку.
– Чего уставилась? – засмеялась Вера. – Ты не обозналась, это Любка, моя сестра.
– Любаня, ты тоже здесь живeшь?
– Да, рада тебя видеть.
– Надо же… А чего ты молчала, – обратилась Ката к Вере, – не сказала, что Люба у тебя?
Вера посмотрела на сестру. Та вышла.
– Не понимаю, – проговорила Ката, – почему ты…
– С Любкой связана целая история. Она же у нас, если помнишь, девушка общительная, боевая, всегда у неe все не правы и только она одна самая умная. Так вот, как только я в Гамбурге-то обосновалась, звонит мать, вся в слезах. Спрашиваю, что случилось? Любка, говорит, на панель пошла.
– Да ты что?
– Вот тебе и что. Мать в истерике, я тоже, а сделать ничего не могу, ну не было у меня тогда возможности в Москву приехать. Говорила с Любкой по телефону, но куда там, она, шалава такая, даже слушать ничего не хотела, всe орала: моя жизнь, живу, как считаю нужным…
– А потом?
– Потом Любаня так завязла в этом дерьме, что чуть было на тот свет не отправилась. Если бы ты знала, сколько крови она мне попортила! Да что мне? Мать жалко. Я-то здесь шиковала, а она там с потаскушкой воевала. Спасибо Хансу. За что буду ему всегда благодарна, так это за Любку. Он поехал в Москву, и ему удалось всe утрясти. Любка перебралась к нам. Но я сразу еe предупредила: будешь жить в Гамбурге не как сестра, а в качестве девочки на побегушках. И теперь у меня вроде прислуги. Ничего, ей только на пользу. Она уже достаточно накуролесила в жизни, пусть теперь пыль вытирает да бельe гладит.
Ката молчала.
