Ответа не последовало. Снег поглотил звук, приглушил его голос, точно подушка, которой придавили лицо.
Лисандр сделал еще шаг. Снег не выдержал его веса, и белая поверхность поддалась — юноша по пояс провалился вниз.
Снег и лед давили на него со всех сторон. Пытаясь выбраться, Лисандр заметил, что утрамбованный снег теплее ледяного ветра, и вспомнил кое-что из своего прошлого. Как-то он сидел с матерью у огня, и та рассказывала ему разные истории. Что она там говорила про путников, затерявшихся среди снегов?
Лисандр заметил, что даже соображает с трудом. Веки закрывались, его охватывала сонливость. Он приказывал телу двигаться, но оно не слушалось. Юноша потряс головой, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить лицо матери, но мозг словно сковало холодом.
Что же говорила мать? Путники выживали, проделывая в снегу отверстия и пустоты, чтобы укрыться от ветра.
«Они хоронили себя заживо?» Конечно, это неправда.
Глаза Лисандра закрывались. Сделав усилие, он приказал себе проснуться. Теперь холод донимал его не так сильно, хотя тело безудержно тряслось, а зубы стучали. Если бы он мог немного поспать, он бы накопил сил…
Лисандр потряс головой.
«Нет! — приказал он себе. — Нужно бодрствовать». Он пытался еще раз позвать на помощь, но его голос прозвучал еще слабее.
В памяти всплыли слова матери: «Похоронить себя заживо». Они что-то означали.
«Похоронить себя…»
Лисандр окоченевшими руками подгреб снег к себе. Он утрамбовывал его, работая настолько быстро, насколько позволяли окоченевшие пальцы. Вокруг, точно обезумевшая флейта, свистел ветер.
— Поторапливайся, — громко приказал он себе. — Не опускай руки.
Лисандр прижался к снежным стенам. Из последних сил он обложил снегом голову, оставив небольшую щель для воздуха.
Свист ветра стал глуше. Теперь ему ничто не угрожает. Телом он ощущал влагу, но дрожь проходила. Сквозь отверстие Лисандр видел, как среди гробовой тишины падают крупные хлопья снега, заметая толстый слой льда.
Он старался дышать равномерно. Неужели эта неглубокая могила спасет его? Юноша не смел шевельнуться, опасаясь потревожить снег и обрушить его себе на голову. Правда, ему удалось прижать ладонь к груди в том месте, где раньше покоился Огонь Ареса.
Амулета при нем не было, но Лисандр ощущал его силу. Он сжал в пальцах воображаемый драгоценный красный камень.
«Ты выстоишь, — твердил он себе. — Эту ночь ты продержишься».
Подняв голову, Лисандр заметил, что облака расходятся, обнажая клочья ночного неба. На нем мерцали звезды.
Он так ослаб, что не мог шевельнуться, перед глазами плыли круги, он то видел, то не видел, веки окутывала тяжесть. Лисандр не знал, сулит ли ему гибель надвигавшийся сон.
Однако в небе творилось нечто странное. Казалось, прямо над ним на небосводе в такт с биением его сердца движется созвездие, становясь все ярче. Юноша видел, как сверкающие звезды устремились друг к другу, образовав кольцо, которое вытянулось в овал. Лисандр подумал, что это, наверное, сон, но созвездие превратилось в лицо.
Он не испугался. Он знал, кому оно принадлежит.
— Отец, — сорвалось с его потрескавшихся губ. Хотя юноша никогда не видел своего отца Торакиса, он тут же узнал его. — Отец, помоги мне, — прошептал он.
Лицо замерцало и улыбкой подбодрило его.
Тело Лисандра наполнило тепло. Снег перестал быть его врагом, в венах забурлила кровь. Отец оберегал его.
Лисандр сомкнул глаза и оказался в объятиях Гипноса, бога сна.
Юношу разбудил проникавший сквозь веки теплый оранжевый свет. Он открыл глаза. Над ним сверкало радужно-голубое небо. Он выдержал! Радость сменилась страхом, когда юноша понял, что попал в ловушку и не может пошевелиться.
Под снегом руки казались тяжелыми, точно их сделали из железа. Лисандр напряг все тело, его сердце громко стучало. Снег поддался лишь самую малость, и он застыл, ощущая свое поражение. Пальцы еле шевелились. От усилий Лисандр тяжело дышал, но не сдавался. Он стал ритмично двигать рукой, и снег вокруг него начал таять.
Тупая, но приятная боль пронзила конечности Лисандра. Ему удалось вытащить руку, и он принялся отбрасывать от себя снег слой за слоем.
Высвободившись, юноша засмеялся от радости.
— Я жив! — крикнул он. — Я жив!
Его голос эхом разнесся в тихом утреннем воздухе.
Лисандр выпрямился, стряхнул прилипшие к одежде снежные комья, и как раз в это мгновение из-за горизонта появилось солнце, начав согревать его одеревеневшие и болевшие конечности.
Небо светлело, вокруг царила тишина, и все покрывал чистый белый снег. Юноша огляделся, пытаясь определить, где находится. Тропинка, если она и существовала, исчезла под снегом.
Ему не терпелось быстрей спуститься. Что скажет Демаратос, когда снова его увидит? Интересно, Агесилай рассердится? Лисандру было все равно. Его смех эхом прокатился по склону горы.
Он начал спуск, снег скрипел под ногами при каждом шаге. Кровь постепенно согревала его ноги. Крик, донесшийся сверху, заставил юношу поднять голову. Одинокий орел парил в воздухе, широко раскинув крылья. Лисандр никогда еще не оказывался столь близко к богам. Орел развернулся и исчез за склоном горы.
Спотыкаясь, Лисандр побежал вниз. Чтобы замедлить спуск, он цеплялся за низкие ветки, и на него сыпался снег, но это его больше не тревожило.
Над его головой снова показался орел, словно указывая путь вниз.
— Ты следишь за мной? — радостно воскликнул Лисандр.
Когда снег стал более рыхлым, юноша заметил знакомую тропинку.
Пробираясь среди деревьев и камней, Лисандр сильно устал. Ноги слабели, он шел с трудом. Однако радость спасения придала его уставшим конечностям дополнительные силы.
Агесилай уж точно не ждет его возвращения, в этом Лисандр нисколько не сомневался. Действительно ли он видел отца этой ночью, юноша не знал, но что-то дало ему возможность выжить. Он остановился, откинул голову и взглянул в чистое голубое небо с едва заметными облачками.
Орел все еще кружил. Затем, издав прощальный крик, огромная птица поймала воздушный поток и вознеслась на вершину горы.
Лисандр прикрыл глаза рукой, защищаясь от утреннего солнца и наблюдая за ней. Друг, сопровождавший его в горах, исчез. Но он уже не чувствовал себя одиноким.
«Мне грозила смерть, но я выжил», — произнес Лисандр мысленно. Затем широко раскинул руки, словно собираясь обнять новый день, и крикнул:
— Я выдержал испытание!
ГЛАВА VIII
Когда Лисандр свернул к стоянке, Агесилай куском кремния затачивал конец самодельного копья. Услышав, как треснул сучок под ногой юноши, Агесилай вскочил, замахнувшись, и раскрыл рот от удивления. — Кто там? — крикнул он. Остановившись, Лисандр подождал, пока Агесилай сообразит, что
