– Кроличьи какашки?
– Набей ими трубку, – посоветовал Эа.
– Спасибо, я в своей жизни дерьма уже напробовался, – сказал Клэй.
– Это семена травы, что растет только в этих горах, – объяснил Странник.
– А что я увижу в дыме? – поинтересовался Клэй. – Я, признаться, уже подустал от фокусов Запределья.
– Зато оно не устало от тебя, – заметил Эа.
Дым оказался горьковатым на вкус, но очень расслабляющим. Не успел охотник сделать и трех затяжек, как его стало клонить в сон.
– Устал? – спросил Эа.
– Как собака, – отозвался Клэй, валясь на спину и натягивая на себя одеяло.
Напряжение улетучилось. Мышцы и суставы, которые прежде ныли не переставая, вдруг затихли, точно по волшебству. Балансируя на грани сна, Клэй ощущал лишь тепло и приятную истому. Но прежде чем погрузиться в сон об истинном Вено, в сознании охотника вспыхнуло два ярких сновидения. Первое было кратким: он снова был в доме у озера, в постели с Вилией. Она лежала к нему лицом, грудью прижимаясь к его груди, ее рука покоилась у него на спине, а под ухом слышалось ее тихое, ровное дыхание. Его ладонь скользнула по ее плечу, боку, бедру и дальше…
Во втором сне, еще короче первого, ему привиделся Приз со старым луком в руках. Мальчик спустил натянутую тетиву, стрела взлетела над усыпанной листьями землей, пронеслась меж двух деревьев и вонзилась прямо в оленье сердце. Жизнь ушла из зверя струйкой пара, а когда он упал, Клэй провалился в Вено и приземлился возле сгорбленной фигуры Арлы Битон.
Наутро путники поднялись до рассвета. Сворачивая лагерь, Клэй наткнулся в своем мешке на зеленую вуаль. Он достал ее и развернул, разложив на ладони.
– Взгляни-ка, – позвал он Эа. Странник улыбнулся:
– Твой кусочек Рая.
Клэй взял вуаль обеими руками и накинул на лицо. Мир вокруг приобрел зеленоватый оттенок, но все по-прежнему было прекрасно видно.
– Ты готов, Клэй? – спросил Эа.
– Нет, – ответил охотник, – я дальше не иду.
– Но ведь мы ушли уже так далеко! – удивился Странник.
– Прости, – сказал Клэй. – Приятно было увидеть тебя снова. Я был бы рад повидать Арлу перед смертью, но мне нужно возвращаться. В другом месте я нужнее.
– Другой возможности не будет, – напомнил Странник.
– Знаю, – кивнул Клэй. – Я иду домой.
Эа долго стоял в молчании, наблюдая, как охотник укладывает свой мешок и закидывает его на плечи. Вуаль все еще была у него в руке.
– Что ж, это твой выбор, – смирился Странник. Клэй шагнул к другу и пожал ему руку.
– Спасибо.
– Запределье любит тебя, Клэй, – сказал Эа.
– Кто бы мог подумать! – отозвался тот, и оба рассмеялись.
– Мне нужно успеть вернуться до снега, – сказал Клэй.
– Ты успеешь.
Охотник повернулся и зашагал прочь.
– Клэй! – окликнул его Эа. – Я должен передать тебе слова Арлы.
Охотник остановился, но не оглянулся.
– Она умерла, – сказал Эа. – Умерла несколькими месяцами раньше, чем я пришел к тебе. Мы знали, что ты живешь у озера с женщиной и мальчиком. Это нам рассказал старый татуировщик из племени Слова. Перед смертью Арла заставила меня пообещать, что я пойду к тебе и предложу отправиться в Вено. Она сказала: «Если он проделает этот долгий путь, то найдет мою могилу. Но если вернется к женщине и ребенку, скажи ему, что я все простила».
Клэй снова тронулся в путь. Впереди была долгая, трудная дорога, и лишний груз был ему ни к чему. Подняв вуаль над головой, он разжал пальцы, и Запределье поглотило ее.
Вопрос выбора
Я пытался объяснить им, что это, мягко говоря, недальновидно – пытаться повесить того, кто умеет летать, но они продолжают строить виселицу. Сквозь зарешеченное оконце моей камеры я имею возможность наблюдать за ходом строительства. Да-да, меня признали виновным и приговорили к смертной казни. Это моя последняя ночь.
Я мог бы согнуть прутья решетки, словно стебли травы, и взмыть в небо – но я этого не сделаю. Воспользуйся я этой дверью к свободе – я в тот же миг снова стал бы диким зверем. Так что это вопрос выбора.
Спенсеру тоже пришлось делать выбор, и он уже собирался огласить свое решение, когда Фрабон поднялся с места и вмешался. Все в зале обернулись и уставились на этого негодяя.
Констебль был явно не в восторге от подобного вмешательства.
– Погодите стучать по столу, ваша честь. Я хочу представить вам еще одну улику, – провозгласил обвинитель. – Она укажет нам истину.
– Истину? – усмехнулся Спенсер. – Сомневаюсь.
– Во имя Справедливости! – настаивал Фрабон.
– Нет… – промолвил Фескин.
– Согласен, Фескин, у обвинения был свой день, – сказал Спенсер, – но мне все же хочется взглянуть на эту улику, чтобы принять решение. Не беспокойся, все под контролем.
Фескин наклонился и шепнул мне на ухо:
– Ох, не к добру все это…
– А что было к добру? – вздохнул я.
Фрабон отошел немного в сторону, так, чтобы его видели и зрители, и судья. Он чуть не лопался от важности, когда поднял руку, требуя тишины.
– Вчера в здании суда, когда обвиняемого препровождали в камеру, к нему приблизилась девочка, которая передала ему записку. Мои помощники, присутствовавшие при этом инциденте, доложили мне о случившемся. Я дал им указание следовать за девочкой и не снимать с нее наблюдения вплоть до окончания процесса.
Они отправились за ней и следили за ее домом около часа, прежде чем выяснилось, что ребенка там нет. Используя доводы разума, мои люди стали убеждать ее мать открыть местонахождение дочери. В конечном итоге она сообщила, что Эмилия верхом отправилась на развалины.
Мои помощники наняли лошадей и через лес, по степям Харакуна, направились в Отличный город. К вечеру они добрались до разрушенной городской стены. Девочку они настигли в сотне футов от руин: она была верхом на лошади и с неким предметом под мышкой. Мои люди исследовали этот предмет: им оказалась шкатулка, украшенная фальшивыми драгоценными камнями. Девочка взяла ее с письменного стопа демона в Отличном городе.
– Когда коробку открыли, внутри обнаружилось это, – продолжал Фрабон. Он опустил руку в карман и извлек оттуда зеленую вуаль. – Виновен! – торжествен но провозгласил он, потрясая вуалью в вытянутой руке.
Затем двери распахнулись, и двое Фрабоновых помощников ввели в зал Эмилию. Ей указали на место у стола констебля, и она встала там, потупив взор.
Обвинитель подступил к ней:
– Признайся, ты взяла эту вуаль, чтобы уничтожить улику?
Оторвав взгляд от пола, Эмилия уставилась на противоположную стену.
