– Ах, Ларк. – Они прижались друг к другу и сидели молча, потому что их взгляды и сердца сказали больше, чем могли произнести губы.
–Ты все такая же и вместе с тем другая, – наконец произнес он. – Когда мы впервые встретились, ты была упрямым, своенравным и до ужаса правильным маленьким человечком. Она попыталась засмеяться.
–Я подозреваю, что была такой для отвода глаз.
– Ты просто не верила в себя. – Он понизил голос на случай, если люди Боннера подслушивали их. – Я видел, как ты сражалась с разбойником, спасала осужденных на казнь, давала принцессе Елизавете урок скромности и даже не подозревала, что совершаешь геройский поступок.
Он обнял ее за плечи. Сколько раз он в мечтах обнимал ее!
– А теперь посмотри на себя. – Он старался говорить с улыбкой. – Спокойная, уверенная в себе.
–В таком случае внешность обманчива, – грустно призналась Ларк.
Он притянул ее и крепко сжал в объятиях. Она пахла свежестью, словно весенний цветок.
Когда-то женщины существовали для него как забава, как средство для удовлетворения физической потребности. Так было, пока не появилась Ларк. Она изменила его жизнь, с ней он узнал, что такое настоящая любовь. Он узнал цену этой любви. Высокую цену.
– Почему ты улыбаешься? – спросила Ларк, нежно проводя пальцем по его щеке.
– Я вспомнил, как первый раз попытался заняться с тобой любовью. До этого я никогда не получал отказа.
Она открыла рот, словно собиралась извиниться, но он не дал ей говорить.
– Ты была права, когда отказала мне. Я должен был заслужить тебя. – Оливер заглянул ей в глаза, и ему показалось, что она сейчас заплачет.
–Я нашла письмо. То, которое ты написал нашему ребенку.
Он затаил дыхание.
– И что?
– Если бы я не любила тебя так сильно...
– Любила меня? Но ты говорила...
– Я была не права. – Голос ее дрогнул. – Я считала себя умной. Я могла цитировать Библию так же легко, как вязать или ткать. – Она судорожно вздохнула. – Но я была не готова любить.
– Скажи это еще раз, Ларк.
– Я люблю тебя!
–Ты говорила, что я лживый и мелочный. Что я не способен любить всем сердцем.
– Это я не способна, – сказала Ларк. – Я хотела, чтобы ты переменился. Стал серьезным, рассудительным, таким, как все. А теперь я поняла, что люблю тебя потому, что ты – это ты. Потому что ты смеешься, дразнишь, бросаешь вызов общепринятым нормам. Потому что у тебя есть то, чего у меня нет. Я люблю тебя, Оливер де Лэй-си. Я люблю тебя каждой частичкой моей души, в которой больше не остается места для сомнений. А теперь скажи, почему ты скрывал от меня, что болен?
– Откуда ты узнала?
–Белинда рассказала мне об астме, которая мучает тебя до сих пор. Той ночью, когда я сказала тебе, что у нас будет ребенок, у тебя был ужасный приступ, так ведь?
– Да.
–Ты напился вина и притворился, что всю ночь кутил. Ты скорее согласишься, чтобы тебя считали повесой, чем больным.
– Да.
– Но, ради бога, почему?
Он взял ее за руки и нежно погладил.
– Дело в том, Ларк, что я скорее согласился бы жить, презираемый тобой, чем вызывать у тебя жалость.Моя болезнь неизлечима.Еще когда я был ребенком, отец консультировался с врачами, знахарями и даже астрологами. Никто из них не мог обнадежить его. Они считают чудом, что я до сих пор жив.
– О, Оливер, – прошептала Ларк.
– Меня спасла в то время Джулиана. Она распахнула двери комнаты, куда меня заточила болезнь, и вывела в мир. Она лечила меня травой эфедры, и, несмотря на все предсказания, я выжил. Какое-то время я даже надеялся, что выздоровел, потому что в то время, когда у меня стала пробиваться борода, болезнь прекратилась. Но потом опять начались приступы.
– Ты должен был все рассказать мне. Страшно нести такой груз в одиночку.
– Ларк, я смотрел смерти в лицо. В этом нетничего страшного, кроме того, что придется расстаться с тобой.
Они долго сидели неподвижно, слушая, как в темном углу скребется крыса и за дверью переговариваются стражники.
– Ты уже знаешь, что меня приговорили к смерти?
– Ты получишь отсрочку, – с жаром произнесла Ларк. – Ты должен...
