— Рабы мне не нужны, — ответил Лисандр, стукнув кулаком по колонне. — Я никогда не смогу обращаться с другими так, как когда-то обращались со мной.
Кассандра подошла и положила руку ему на плечо.
— Как ты не понимаешь? — удивилась она. — У тебя появилась возможность показать другим спартанцам, что они не должны проявлять жестокость к своим рабам.
Полгода назад Лисандр был рабом, трудился на полях и не имел никакой собственности. Теперь он был богаче, чем мог мечтать. Но он потерял все, что было ему дорого. А теперь еще Кассандра… Так он останется совсем один, точно муравей в колонии спартанцев, от которого ждут, что он сложит свою жизнь за порядок, не очень приходившийся ему по душе.
Лисандр чувствовал себя в ловушке, расставленной капризными богами.
— Но это твой дом, — отчаявшись, возразил он. — Я дарю его тебе.
— Ты не можешь этого сделать, — ответила девушка. — Сарпедон не пожелал бы такого.
— Сарпедон мертв! — прошептал Лисандр. — Он больше ничего не желает.
Лисандр отошел в сторону, в сердце кольнуло чувство вины. Кассандра тут совсем ни при чем.
Он взглянул на кузину. Только она могла понять, что он чувствует. Лицо девушки побледнело, и Лисандру на миг показалось, что она вот-вот расплачется. Но кузина вдруг протянула ему руку.
— Пойдем со мной, — сказала Кассандра. — Я хочу показать тебе кое-что.
Лисандр следовал за ней. Они вошли в комнату, где он сидел у постели умирающей матери. Теперь кровать прислонили к дальней стене, под открытыми ставнями окон стоял треножник. Посреди него в неглубокой чаше горело ароматное масло, распространяя запах жасмина. Вокруг треножника заботливой рукой были расставлены свечи и разные предметы.
— Это была любимая комната деда, — заметила Кассандра. — Я собрала здесь вещи, которые много значили для него.
Лисандр с интересом разглядывал окружавшие его предметы, обратив внимание на что-то мягкое и шерстяное. Эта вещь вполне могла служить плащом.
— Вот рубашка, которую носили наши отцы, когда были маленькими, — рассказывала Кассандра. — Она сделана из финикийских кружев. А это его любимая чаша для питья и несколько свитков пергамента.
Лисандр провел пальцами по гладко выделанной коже. С тех пор, как его учитель Ану перешел в другую казарму, Лисандр лишился возможности учиться читать и писать.
«Однажды я это тоже прочитаю», — пообещал он себе.
Кассандра присела возле него и подняла маленький сверток, перехваченный квадратным золотым кольцом.
Девушка заговорила тихим голосом:
— Открой его.
Лисандр снял кольцо с кожаного свертка.
— Что это?
— Протяни руку.
Лисандр послушался.
Кассандра взяла сверток и развернула его. Локон каштановых волос, светлее его собственных, упал ему в ладонь.
— Это волосы Торакиса, — сказала она. — Твоего отца. Думаю, Сарпедон пожелал бы, чтобы они хранились у тебя. У меня тоже есть локон моего отца Демократеса.
Лисандр потрогал волосы пальцами. Он не мог поверить, что они принадлежали его отцу, которого он так и не увидел. Волосы были довольно толстыми и при свете дня напоминали золотистые нити.
Лисандр с нетерпением ждал того дня, когда станет взрослым — тогда он снова сможет носить длинные локоны. Он осторожно положил волосы в кожаный сверток и надел на него кольцо.
— Спасибо, — сказал он.
— Думаю, Огонь Ареса ты тоже можешь оставить здесь, — сказала Кассандра. — На то время, пока длится траур. Говорят, что мертвые в Гадесе[6] ощущают нашу доброту, точно свет солнца, озаряющий их лица.
Лисандр поднес руку к груди и застыл, вспомнив. Он отдал фамильную вещь Демаратосу.
— Что случилось? — спросила Кассандра.
— У меня его нет, — признался Лисандр.
Растерянная Кассандра пристально посмотрела ему в лицо.
— Я отдал его Демаратосу.
— Что ты сделал? — прошептала девушка и молча уставилась на него.
Лисандр с трудом подыскивал верные слова. Что сказать, чтобы она поняла его чувства, ощущение растерянности и утраты? Как мог он носить эту драгоценность, которая передавалась в их семье от одного храброго воина к другому, если чувствовал себя недостойным ее? Лисандр не знал, можно ли его считать храбрым воином. Он все еще не знал, кто он.
— Демаратос спас мне жизнь, — сказал Лисандр после некоторого молчания. — Мне казалось, что я поступаю правильно. Он сохранит его до тех пор, пока…
— Это фамильная вещь, — прервала его Кассандра, подобрала юбки и отошла. — Она поколениями хранилась в семье. Как ты мог так поступить?
Девушка села на край постели и спрятала лицо в руках. У нее затряслись плечи. Лисандр коснулся ее, но Кассандра оттолкнула его руку.
— Оставь меня, — сказала она. — Я хочу побыть одна.
— Кассандра, я…
Она резко встала и торопливо вытерла руки о пеплос. Ее лицо покраснело и исказилось от горя.
— Убирайся! — прошипела она него. — Как ты мог так поступить? Неужели ты так мало ценишь свою семью?
Лисандру хотелось возразить, он видел, как расстроена Кассандра.
«Я подожду, пока она успокоится», — подумал он и неохотно направился к двери.
Боль, словно нож, врезалась ему в сердце. Он не хотел обидеть свою кузину. После сражения с персами Лисандр решил, что его дух слишком мрачен, и он не достоин чести носить Огонь Ареса. Ему хотелось избавиться от амулета. Он вернет его, когда настанет подходящее время, но как объяснить все это Кассандре?
Когда Лисандр шел по коридору, к нему приблизился раб. Это был Хилас, один из илотов, которые помогали управлять домом Сарпедона.
— Хозяин Лисандр, — заговорил он. — Сюда пришли гости. Я должен сообщить об их прибытии хозяйке дома.
Лисандр указал на комнату.
— Кассандра там, но ее не следует беспокоить. Я сам встречу гостей.
— Хорошо, хозяин, — ответил Хилас и первым вышел во двор.
Его ждал Теллиос в сопровождении двух воинов. Он улыбнулся, но его взгляд был холоден.
Эфор приблизился к юноше. Лисандр, потеряв от удивления дар речи, пожал ему руку.
— Привет тебе, ты ведь внук Сарпедона?
Стало ясно, что Лисандру надлежит вести себя так, будто ничего не произошло, хотя его челюсть все еще болела от удара, нанесенного Теллиосом.
— Да, — холодно ответил юноша. — Кассандра…
— Я здесь, — раздался голос девушки.
Лисандр обернулся. Кузина стояла рядом. Ее волосы были завязаны сзади, а лицо спокойно.
— Чем я могу служить вам, эфор?
Поведение Теллиоса чем-то напомнило Лисандру повадки змеи.
— Кассандра, — сказал эфор, — надеюсь, я не нарушил твой покой.
— Нет, эфор, но если вы пришли отдать дань уважения моему деду, то наша семейная могила находится у южной дороги.
На лице Теллиоса задергался мускул, но он продолжал улыбаться.
