Стивен хмуро смотрел на утоптанный земляной пол таверны, пока тень не упала на него.
– Я бы заказал еще эля, – произнес Джонатан Янгблад, – если бы был уверен, что это принесет облегчение. Но я сомневаюсь, что лишняя пинта поможет твоему горю.
Стивен поднял покрасневшие горящие глаза на своего друга.
– Что ты здесь делаешь? Уходи отсюда.
Устало вздохнув, Джонатан опустился на стул напротив Стивена.
– Думаю, что останусь, – он положил на стол монету. Заметив монеты, к нему поспешил слуга с глиняной кружкой, обещая наполнять ее по мере опустошения.
Стивен хмуро уставился на своего друга. Как ни пытался Джонатан казаться безразличным, он не смог скрыть своего сочувствия.
– Как ты меня нашел? – язык у Стивена с трудом ворочался.
– Я знал, что ты поехал в Бат. Это ближайшее место, где полно пивных. Приехав сюда, я просто стал расспрашивать окружающих. Ты не простой пьяница, Стивен.
– А-а, значит я необычный пьяница.
– Тебя очень трудно не заметить, а уж когда ты на коне...
– Итак, тебе удалось меня найти, – проворчал Стивен. – Я не ранен, не лежу мертвый в грязи, поэтому можешь спокойно уезжать.
Джонатан вздохнул и вытер усы.
– Я еще не прикончил свой эль. А ты еще не рассказал мне, чем расстроен.
– Мне составить список? Это займет довольно много времени.
Джонатан улыбнулся. Его доброта бесила Стивена. Легко злиться на человека, которого презираешь.
– Кит рассказал мне, что ты принял участие в довольно странной цыганской свадьбе.
Стивен мрачно кивнул, глядя в свою кружку с элем.
– Это успокоит их и заставит быстрее покинуть наши места.
– А вместо этого уехал ты. Почему?
Стивен поднял кружку, неуверенно держа ее в руках, затем, найдя ртом край, осушил ее.
– Из-за нее.
Джонатан поднял бровь.
– Из-за нее? Ты имеешь в виду Юлиану?
Стивен горько улыбнулся и поднял пустую кружку.
– Юлиана Романова, родившаяся на Руси. Знатная восточная княжна, которую принудили выйти замуж за какого-то подлого и отвратительного английского барона.
Джбнатан, пощипывая кончики усов, хмуро смотрел на друга.
– Разве ты не оценил ее достоинств? Она говорила со мной на прекрасном французском языке.
– Tant pis pour elle.[17]
– He издевайся над девушкой. У нее прекрасные манеры, она очень умело отдавала распоряжения слугам. Разве могли цыгане научить ее такому утонченному поведению, умению вести беседу, прекрасному французскому?
– Вовсе несложно научить женщину иностранному языку, – с трудом выговорил Стивен, – а вот научить женщину молчать непросто.
– О-о! Она слишком много говорит? И поэтому ты уехал от нее?
– Я уехал от нее, – ответил Стивен, посмотрев прямо в глаза другу, – потому, что хочу ее.
Джонатан ударил ладонью по столу.
– Какая безупречная логика. В такие моменты, мой дорогой Стивен, я вспоминаю, почему я дружу с тобой. Временами ты бываешь очень забавен. – Он расстегнул верхнюю пуговицу камзола. – Итак, ты сбежал из своего дома, потому что испытываешь желание к своей жене.
– Да, все до смешного просто. – Стивен разозлился. – Черт возьми, Джонатан, тебе известны обстоятельства моей женитьбы. Король вынудил нас к этому. Я обручился с ней, чтобы ублажить короля. Я едва ли намерен признать этот брак.
– А почему бы нет? – Джонатан поставил локти на стол. – Неужели ты все не можешь забыть Мэг?
Мрачные воспоминания нахлынули на Стивена. Джонатан был прав... и одновременно ошибался.
– Когда я решу жениться, – ответил Стивен, – я не выберу ни цыганку, ни мнимую аристократку.
– Твоя жена будет чопорной и ужасно скучной.
Как Мэг. Но об этом Стивен никогда никому не говорил.
– Джонатан, ты не можешь оставить меня в покое? Я намерен сам решать свои проблемы.
Джонатан откинулся на спинку стула и широко расставил руки.
