и Стивен работал день и ночь, чтобы смастерить бедняге коляску, на которой тот смог бы передвигаться.
Первая коляска была похожа на садовую тачку. Но постепенно Стивен улучшил конструкцию и внешний вид коляски. Настоящий транспорт Уильяма Стампа представлял собой трехколесную коляску с рычагами для управления боковыми колесами, которыми Стамп манипулировал с легкостью. Он восседал на этом новом приспособлении, как король на троне, – гордый и независимый.
Стамп пригласил Стивена к столу.
– Посмотрите сюда, мой господин, – сказал он, указывая на пергаментную карту. – Если вы превратите эту землю в пастбища для овец, вы сможете удвоить производство шерсти.
– Нет, – оборвала его Юлиана, прежде чем Стивен успел что-то сказать, – мы этого не станем делать.
Уилл Стамп уставился на нее. Достоинство пожилого человека было оскорблено.
– Извините, леди... – высокомерно начал он.
Юлиана улыбнулась:
– Это совершенно точно.
Стивен прикусил язык, чтобы не засмеяться.
– Я не понимаю, почему вы возражаете, дорогая баронесса. Выращивание овец – это путь к процветанию...
– Для кого? – спросила она, упершись руками в бедра.
Жена не переставала удивлять Стивена. Но то, что она умна, – факт неоспоримый.
– Конечно, для господина, – медленно произнес Стамп, будто разговаривал с недоумком.
– Понимаю. А как быть с арендаторами, которые выращивают на этой земле урожай? – Юлиана ткнула пальцем в карту.
– Они будут лишены лицензии...
– ... и ничего другого, как нищенствовать, им не остается, – вмешался Стивен. – Нет, я на это не пойду, Уилл. Госпожа права.
Лицо Юлианы осветилось благодарностью.
– Правда? Я права?
Он уловил в голосе Юлианы какие-то интонации. Стивен не смел назвать это любовью. Неужели для нее так много значит его одобрение?
Он постарался отбросить эту мысль.
– Пахотные земли останутся в руках арендаторов.
– Если вы так настаиваете, мой господин, – ответил Стамп.
– Мы оба настаиваем, – добавила Юлиана.
– Мой господин, – Стамп возмущенно выпятил грудь, – разве вы не понимаете, что если ваше благосостояние не будет расти, то также оно не будет расти и у ваших подданных?
Сказать по правде, этот беспокойный маленький старик был компетентным, честным и добросовестным человеком. Стивен напомнил себе, что Стамп работал еще у его отца, человека не слишком совестливого.
– Я одобряю твою рассудительность и старание исполнять требования короля, – сказал он Стампу, – но я не могу лишить арендаторов земли.
– А что за земля вот здесь? – спросила Юлиана, указав на участок на западной границе поместья.
У Стивена пересохло во рту, и он отвел взгляд, чтобы скрыть свои мрачные предчувствия. Почему она указала именно на это место, подумал он. Тревога охватила Стивена. Почему Юлиана выбрала именно это место?
– Думаю, что эти земли не подойдут, – спокойно произнес он, поднимая глаза. – Там ничего невозможно изменить.
– Почему нет? – Юлиана стояла, склонив голову, и вид у нее был такой обольстительный, что желание вновь вспыхнуло в Стивене, несмотря на все его страхи и опасения.
– Это место не подходит, там каменистая почва, лес.
– Совершенно верно, мой господин, – согласился Стамп. Стамп делал вид, что ему известен каждый дом поместья, хотя, в действительности, его физический недостаток не позволял ему отъезжать далеко от дома. Еще и поэтому Стивен держал его при себе.
– Значит, эта земля не годится? – спросила Юлиана.
Она представления не имела, какую боль и чувство вины вызывают ее вопросы. Сердце Стивена ныло от тупой пульсирующей боли.
– Нет, – ответил Стивен, и ему захотелось теплоты и живого участия. Он взял руку жены в свою, чувствуя ее нежную кожу, хрупкие косточки. – Это совсем неподходящее место для земледелия.
Глаза ее, чистые, как цветные стекла, смотрели на Стивена так долго, что ему стало не по себе, и он опустил руки. Смущенно улыбнувшись мужу, Юлиана положила руки себе на плечи, чем привлекла его пристрастное внимание к своей лебединой шее.
– Итак, мастер Стамп, ваш господин должен процветать, не так ли? – спросила она.
