– Все когда-нибудь происходит впервые, месье. Сейчас придет начальник смены и во всем разберется, а пока отойдите за желтую линию.
– Да с какой стати?!… – он обернулся, чтобы испепелить взглядом пресловутую линию, но, увидев прямо за собой маленького, лысоватого человечка в очках с роговой оправой, явно жаждущего пересечь границу, отступил в сторону. – Прошу, – сказал он ему, сделав широкий жест рукой.
Вот не задался денек… Так все было мило, даже выспался в самолете, и тут на тебе. Матрица поимела тебя, Нео…
В ожидании пришлось рассматривать прилетевших тем же рейсом пассажиров. Толпа людей, объединенная одной целью, которая в то же время не является для них общей. Желание пройти за желтую линию объединяет всех исключительно общей очередью. Но если сложить внутреннее желание каждого, что останется от этой бюрократической преграды?
Так себе рассуждение. Убогое. Бредовая ситуация – бредовые мысли.
– Послушайте… – он вновь был возле стеклянной будки.
– Пройдите за желтую линию.
– Непробиваемо…
Пограничник подтвердил это кивком головы.
– А вот если вы будете стоять спокойно и не приставать с глупыми вопросами, тогда очередь пойдет быстрее, и я получу мороженое, – мальчик лет семи с серьезным видом грозил ему пальцем. Другая рука была крепко сжата блондинистой голенастой мамашей, выговаривающей кого-то по телефону.
– Все проблемы оттого, что никто не слушает мою маму, – резюмировал мальчик.
– Такую маму не слушать нужно, – он не стал продолжать эту фразу не столько из-за малолетства собеседника, сколько потому, что почувствовал, что попал в фокус внимания его родительницы. – Милый мальчик. Смышленый, – сообщил он ей, кивнув на одаренное чадо.
Молниеносное сканирование с ног до головы, с туфель до растрепанной шевелюры. Считав все статусные и ценовые коды, блондинка девственно улыбнулась.
– Да. Он из поколения индиго, – от ровного грудного дыхания продуманно вздымалась и без того высокая грудь. – А вы в Ниццу на отдых?
Ой, как цепко… Здесь так не нужно, здесь расслабленнее лучше, все же Лазурный Берег. Он нащупал в кармане телефон и сказал:
– Простите, мне звонят. Слушайся маму, и у тебя будет вдоволь мороженого, – подмигнув серьезному инфанту, он попятился, изображая очень важный разговор.
Выработанная опытом настороженность к случайным знакомствам с подобными барышнями отдалила его от роковой желтой полосы, но желание вновь атаковать границу сразу, как только вундеркинд окажется на пути к мороженому, не прошло.
Нужно было взять свой борт и садиться прямо в Каннах… И угораздило же было выбрать именно это окошко, когда рядом еще четыре аналогичных, причем три из них – ближе.
Он переключился на созерцание рекламных плакатов на стенах. Вокруг логотипа выставки, изображенного на фоне эшеровской гравюры с фантастическим домом, по которому вверх-вниз размеренно сновали одинаковые человеческие фигурки, красовались постеры самых шустрых фирм-участниц. Забавно – эта лестница Эшера многие годы украшает его гостиную…
Так, нужно что-то делать.
– Фабрис? – он набрал номер человека, командированного ему в помощь компанией, представлявшей в Европе его интересы. – Это Грег Гарбер. Да, я приземлился, но на границе чем-то не нравится мой паспорт. Ничего они не объясняют, грозят начальником… Да нет, не нужно пока никуда звонить. Думаю, все разрешится… Стою за желтой полосой, это как линия старта у бегунов, а арбитр в будке дает отмашку. Два фальстарта уже было. Ладно, когда все выяснится, я вас наберу, – он положил в карман телефон и стал, насвистывая, прохаживаться в тылах редеющей очереди.
Начальник смены оказался начальницей. Улыбчивая женщина лет сорока напоминала Ани Жерардо. Слегка полновата, но невероятно обаятельна. Изучив паспорт и поговорив с подчиненным, она помахала Грегу. Он демонстративно переступил через запретную доселе полосу, победно поглядывая на равнодушного служаку.
– Простите за задержку. Добро пожаловать во Францию, – сказала она как ни в чем ни бывало, возвращая паспорт.
– Спасибо, но я все же хотел бы узнать причину, по которой я потерял полчаса, – если бы старший смены был мужчиной, он нашел бы другие слова.
– Произошла небольшая путаница. Вы похожи на человека, которому не следует пересекать границу Франции. Все разъяснилось, и я надеюсь, что вы с пониманием отнесетесь к излишнему рвению нашего сотрудника, – она улыбнулась, и желание воевать за свои права испарилось практически без остатка.
– Не наказывайте его слишком строго.
– Ни в коем случае. Даже детей нельзя наказывать за то, что они поступили правильно.
– Если я соберусь открыть частную школу и буду искать директора, я смогу найти вас здесь же?
– Если не переманит кто-нибудь раньше, – она опять улыбнулась.
– Постараюсь не тянуть с этим.
Он шел к транспортеру для багажа, думая, что стоило, пожалуй, взять у нее телефон и предложить работу в европейском представительстве. Она чудесно улаживала бы конфликты. Ведь ничего не сделала, а настроение благостное.
Или это заслуга аэропорта? Каждый раз, когда прилетаешь сюда, попадая в огромный совершенно прозрачный зал, за вымытыми стеклами которого – солнце и море, мгновенно что-то меняется.
Он еще издали опознал свой чемодан. Это, впрочем, было не трудно, учитывая, что в опустевшем багажном зале других вещей не было. Ведомый за ручку, чемодан легко покатился за ним к выходу, где должен был ждать представитель конторы по прокату машин. Если дождался…
Длинный, кучерявый француз держал табличку с его именем.
– Месье Гарбер? Меня зовут Паскаль. Автомобиль на стоянке, и если вас больше никто не встречает, я готов отвести вас к нему, – он неравномерно покачивался, пытаясь сдержать жестикуляцию, отчего создавалось впечатление марионетки с невидимыми ниточками. Эффект усиливался при ходьбе, поскольку ноги у француза не гнулись, и тело перемещалось в воздухе с амплитудой в полметра. В канатоходцы его не возьмут.
Выходя за ним через разъехавшиеся двери, Грег столкнулся с каким-то бритым наголо парнем в кожаной куртке, на ходу оживленно обсуждавшим что-то с тоненькой девицей с вьющимися волосами. Он даже остановился было, но эти двое были настолько увлечены друг другом, что, кажется, вовсе не заметили его, и нотация осталась непроизнесенной.
Несколько секунд он смотрел им вслед, испытывая странную смесь зависти и раздражения, потом повернулся и догнал развинтившегося парня.
Серебристый SLK стоял недалеко от выхода из аэропорта на ближайшей парковке. Неудавшийся канатоходец принялся рекламно расписывать достоинства автомобиля. Пришлось одарить его снисходительно-угрюмым взглядом.
– Покажите, где расписаться, и я поеду, не возражаете?
Теперь нужно не пропустить развилку… И можно позвонить этому Франсуа. Или Франсису..? Фабрису!
– Фабрис? Ничего, если я буду звать вас Франсуа? Спасибо. Я в машине, сейчас выеду на А-8 и через полчаса буду в отеле… Нет, не выпустили, я сбежал… Прыгая через турникеты. Захватите с собой материалы по выставке, хорошо?
Вести машину, подставив лицо бьющему через раскрытое окно теплому воздуху, было равно наслаждению. Он любил водить машину по Лазурному Берегу и, когда бывал здесь, почти никогда не прибегал к услугам шофера. Лучше всего здесь зимой или весной, как сейчас. Только не летом, когда толпы туристов оккупируют побережье, создавая ощущение непрекращающейся демонстрации трудолюбивых отдыхающих, а набережные напоминают гигантскую мраморную доску для приготовления савойского «пьеррад» – поджаривания плотно утрамбованных мясных кусочков.
Крупнейший международный форум, посвященный недвижимости – МИПИМ, проходивший в Каннах
