— Он рад делать хоть что-то, — пояснила Оливия. — Не любит ждать.
— А кто любит? — Дженни почувствовала головокружение. В поврежденной руке пульсировала боль, но Дженни не обращала на это внимания.
В дверь приемного отделения ворвалась Нина. Увидев Дженни, она подбежала к ней и крепко обняла.
— Не могу поверить, что это произошло, — выдохнула она. — Ты в порядке?
— Да. И с Рурком тоже все будет хорошо. — Дженни хотелось в это верить. — Пока его никому нельзя навещать.
— Это ужасно, — сказала Нина. — И я чувствую себя в ответе за это. Мэттью обкрадывал город, а я этого не заметила. Вот почему он так отчаянно искал деньги. Ему было необходимо возместить все украденное до того, как ревизия выяснит, что он к этому причастен.
— Твоей вины в этом нет, — успокоила Дженни.
— Я знаю, но все равно чувствую себя ужасно. И из-за Зака тоже.
— Вы мисс Маески? — обратилась к Оливии подошедшая медсестра.
Оливия помотала головой:
— Это моя сестра. Дженни.
Дженни пыталась что-либо прочесть по лицу медсестры, но не смогла. Нет, подумала она, пожалуйста, нет.
— Это я Дженни Маески, — сказала она. — Что случилось?
— Он просит привести вас, — ответила медсестра. — Точнее, не просит, а скорее требует.
Дженни пошатнулась, но отец ее удержал. Он и Оливия довели Дженни до палаты интенсивной терапии. Через стеклянные двери она прошла одна. Медсестра подвела ее к умывальнику и помогла надеть тонкую стерильную одежду.
Человека на больничной койке Дженни не узнала. Он был окружен заграждениями и медицинским оборудованием, над койкой висели капельницы, а из его груди торчали сплетения трубок с приклеенными этикетками. Лицо Рурка казалось вылепленным из бесцветного воска. Потом он моргнул, и Дженни почувствовала на себе его взгляд. Глаза Рурка по-прежнему оставались невозможно голубыми, губы шевелились.
— Вам нужно подойти ближе, — сказала медсестра. — Мы только недавно вынули трубку из горла, и пациент может лишь шептать.
Дженни поспешно приблизилась к краю койки. «Улыбнись ему, — сказала она себе. — Не дай ему увидеть, как переживаешь».
— Привет, — сказала Дженни, внимательно глядя в лицо Рурка.
Шрам в виде полумесяца на щеке резко выделялся на фоне бледной кожи. Дженни потянулась к руке Рурка через ограждение, но на его пальцах были прицеплены какие-то штуки и вездесущие трубки. В конце концов она положила руку на плечо Рурка, с удовлетворением почувствовав исходящее от него тепло.
— Я рада, что с тобой все в порядке. Там за дверями тебя ждет куча народу. И они тоже рады.
— Руфус? — спросил Рурк.
— Один из полицейских отвез его к ветеринару. С ним все будет хорошо. — Дженни надеялась, что не лжет. Пуля царапнула пса по боку, и ветеринар сказал, что он поправится.
— А ты?
Дженни глубоко вздохнула. Ради Рурка она была готова рискнуть чем угодно, и даже больше чем всем. И самым большим риском для нее было полностью открыться, не заботясь о последствиях. Ладно, сказала себе Дженни. Просто сделай это.
— Я люблю тебя. И я никогда тебя не оставлю. Тебе придется ко мне привыкнуть.
Рурк прикрыл глаза, но было не похоже, что он размышляет над сказанным. Одна из машин издала резкий всасывающий звук, прокатившийся по комнате громким эхом.
— Вот что. — Рурк замолчал, покашлял и продолжил уже шепотом: — Я хотел просить твоей руки. Может быть, осенью или следующей зимой. Но передумал.
Дженни обхватила себя руками. Она больше не могла удерживать стену, которую воздвигла между собой и своими чувствами к Рурку. Больше это не действовало. Дженни испытывала к Рурку сильные чувства, и от них невозможно было спрятаться.
Рурк попытался улыбнуться. Дженни это видела.
— Я передумал, — повторил он. — Я не хочу жениться следующей осенью или зимой. Я хочу жениться
— Сейчас? — прошептала Дженни.
— Ну, как только я выйду отсюда. Я пообещал, что когда-нибудь расскажу тебе, какой конец у твоей книги. Я говорю тебе это сейчас.
— Жаль, я не могу встать на колени, — сказал Рурк. — Придется просить твоей руки лежа. Я люблю тебя больше половины своей жизни, Дженни Маески. Я хочу жениться на тебе и сделать тебя своей женой.
Дженни уставилась на Рурка. У этого мужчины сложный характер, и с ним нелегко. Он много раз делал ей больно, но лишь потому, что не хотел приближаться к ней. Теперь все иначе.
— У меня такое чувство, что ты недолюбливаешь бриллианты, — продолжал Рурк. — Это хорошо, потому что у меня нет кольца. Но если хочешь, я его куплю. Любое. Рубины с жемчугом. Гигантский сапфир. Все, что угодно. Только согласись выйти за меня. И ради бога, перестань реветь.
— Я не реву, — возразила Дженни, хотя Рурк был прав. Она не смогла удержаться. — Да, Рурк! Я буду с тобой навеки!
Приятное окончание любого застолья зависит не от десерта или кофе, а от компании, с которой вы празднуете. Это так, но любой праздник становится веселее, если приготовить что-нибудь вкусное. В пекарне «Скай-Ривер» мы создаем пироги для каждого случая, а наши покупатели подают нам все больше идей для этого. Мы печем пироги не только на свадьбы, дни рождения и годовщины событий, но и на первое причастие, праздники в честь рождения детей, окончание школы, выход на пенсию, поминки и национальные праздники. Моя бабушка, Хелен Маески, пекла этот пирог на столетие мистера Гордона Дунбара, но он будет хорош и для любого другого веселого праздника.
4 чайные ложки пекарского порошка
? чайной ложки соли
2 брусочка подтаявшего несоленого сливочного масла
2 чашки коричневого сахара
4 яйца
? чашки бурбона
? чашки воды
1 (6 унций, или 170 г) упаковка шоколадных стружек
1 чашка дробленого ореха пекана
Разогрейте духовку до 160 °C. Смажьте маслом и присыпьте мукой противень размерами 30?20?5 см. Смешайте муку, пекарский порошок и соль. Растопите масло и добавьте к муке вместе с коричневым сахаром, яйцами, бурбоном и водой. Полученную смесь вылейте в приготовленный противень. Посыпьте шоколадной стружкой и орехом пеканом. Выпекайте 50–55 минут или пока сердцевина пирога не затвердеет, а края не поднимутся выше противня. Остудите в течение примерно 15 минут и покройте глазурью.
