– Шлюпка подошла к борту, сэр.
– Очень хорошо, иду.
Хорнблауэр поспешил на шканцы и дальше навстречу гостю. В наступившей темноте Кадисский залив был совершенно гладок, как черное зеркало.
Мистер Кэррон, не теряя времени, заспешил к корме впереди Хорнблауэра. Шагал он так же широко, как Хорнблауэр, когда торопится. Сев на стул в штурманской рубке, он заполнил собой всю каюту – мужчина он был крупный и крепко сложенный. Он платком вытер со лба пот и поправил парик.
– Бокал кларета, сэр?
– Спасибо.
Пока Хорнблауэр наполнял бокалы, мистер Кэррон без промедления приступил к делу.
– Вы из Ла-Маншского флота?
– Да, сэр, по приказу адмирала Корнваллиса.
– Тогда вы знаете ситуацию. Про флотилию вам известно, – слово «флотилия» Кэррон произнес почти шепотом.
– Да, сэр. Я здесь, чтоб получить от вас последнюю информацию и сообщить ее эскадре фрегатов.
– Им придется действовать. Мадрид не собирается уступать.
– Очень хорошо, сэр.
– Годой боится Бони. Страна не хочет воевать с Англией, но Годой скорее станет воевать, чем его обидит.
– Да, сэр.
– Я уверен, что они ждут только прибытия сокровищ, а потом сразу объявят войну. Бони хочет использовать испанский флот для вторжения в Англию.
– Да, сэр.
– Однако от донов ему большого проку не будет. У них нет ни одного корабля, готового к выходу в море. Но здесь «Фелиситэ». Сорок четыре пушки. Вы ее, конечно, видели?
– Да, сэр.
– Если на ней сообразят, что затевается, они предупредят флотилию.
– Конечно, сэр.
– Мои последние новости менее чем трехдневной давности. Курьер быстро доскакал сюда из Мадрида. Тогда Годой еще не знал, что мы пронюхали о секретных пунктах Сан-Ильдефонского мира, но скоро догадается по нашему натянутому поведению.
– Да, сэр.
– Так что чем быстрее вы поднимете якорь, тем лучше. Вот депеши для вашего командующего эскадрой. Я приготовил их как только увидел, что вы вошли в залив.
– Спасибо, сэр. Это капитан Грэм Мур с «Неустанного». Хорнблауэр сунул депеши в карман. Уже некоторое время он слышал из соседней каюты возню и приглушенные голоса. Он догадывался об их причине. Раздался стук и в дверь просунулась голова Буша.
– Одну минуточку. Мистер Буш, вы должны знать, что я занят. Да, мистер Кэррон?
Буш единственный на судне мог побеспокоить капитана в такой момент, и то только по очень спешному делу.
– Вам лучше сняться с якоря в течение часа.
– Да, сэр. Я надеялся, что вы поужинаете со мной сегодня вечером.
– Благодарю вас, но долг прежде всего. Сейчас я пересеку залив и договорюсь с испанскими властями о вашем отбытии. Скоро начнется береговой бриз, он вынесет вас отсюда.
– Да, сэр.
– Приготовьте все к подъему якоря. Вы знаете о двадцатичетырехчасовом правиле?
– Да, сэр.
По правилам нейтралитета судно одного из воюющих государств не могло покинуть порт до истечения суток со времени отбытия корабля, принадлежащего государству-противнику.
– Доны могут не применить его к «Фелиситэ», а вот к вам, если вы дадите им такую возможность, применят обязательно. Сейчас две трети команды «Фелиситэ» в кадисских тавернах, и вы должны этим воспользоваться. Я буду здесь, чтоб напомнить донам о двадцатичетырехчасовом правиле, если «Фелиситэ» попробует вас преследовать. По крайней мере я ее немного задержу. Доны не захотят ссориться с нами, пока флотилия еще в море.
– Да, сэр. Я понял. Спасибо, сэр. Кэррон уже поднялся со стула, и Хорнблауэр последовал его примеру.
– Изготовьте шлюпку консула, – приказал Хорнблауэр, как только они вышли на шканцы. Буш по- прежнему хотел что-то сказать, и Хорнблауэр по-прежнему этого не замечал.
Даже когда Кэррон покинул судно, оставались приказы, чтоб отвлечь Буша.
Поднимите левый становой якорь, мистер Буш, и выберите канат правого до панера.
– Есть, сэр. Пожалуйста, сэр…
– Я хочу, чтоб это было сделано тихо, мистер Буш. Никаких свистков, никаких приказов, ничего, что можно было бы расслышать с «Фелиситэ». Поставьте двух надежных матросов у шпиля и прикажите им обмотать палы старой парусиной. Чтоб ни звука не было.
– Есть, сэр. Но…
– Я попрошу вас лично заняться этим, мистер Буш. Никто другой не отваживался подойти к капитану, пока тот теплой ночью расхаживал по шканцам. Прошло совсем немного времени, и на борт поднялся лоцман – Кэррону удалось расшевелить неповоротливых испанцев. Выбрали шкоты у марселей, подняли якорь, и «Отчаянный» медленно заскользил по заливу, подгоняемый первыми легкими порывами берегового бриза. Хорнблауэр внимательно наблюдал за лоцманом. Возможно, испанцев устроило бы, чтоб «Отчаянный» сел на мель, выходя в море, и дело Хорнблауэра было этого не допустить. Лишь после того, как лоцман отбыл и «Отчаянный» взял курс на юго-запад, у Хорнблауэра нашлась свободная минута для Буша.
– Сэр! Доути исчез.
– Как исчез?
На шканцах было темно, и Буш не видел его лица, оставалось только говорить по возможности естественно.
– Исчез, сэр. Видимо, он улизнул через кормовое окно вашей каюты, сэр, спустился к воде по рулевым крюкам, сэр, прямо под кормовым подзором, где никто не мог его увидеть, и уплыл, сэр.
– Это возмутительно, мистер Буш. Кто-то за это ответит.
– Ну, сэр…
– Ну, мистер Буш?
– Похоже, вы оставили его одного в каюте, когда консул поднялся на борт, сэр. Тогда-то он и сбежал.
– Вы хотите сказать, это моя вина, мистер Буш?
– Ну, да, сэр, если хотите.
– Мм… Возможно, вы правы. – Хорнблауэр для правдоподобия помолчал. – Господи, какая возмутительная история! Я злюсь на себя. Не понимаю, как я мог так опростоволоситься.
– Я думаю, у вас было слишком много других забот. Противно было слышать, как Буш защищает капитана от самого себя.
– Это меня не извиняет. Я никогда себе не прощу.
– Я помечу его «Б» в судовой роли.
Таинственные буковки в судовой роли означали каждая свое – «С» – списан на берег, «С.У.» – убит, «Б» – бежал, то есть дезертировал.
– Но у меня есть и хорошие новости, мистер Буш. В соответствии с полученным приказом я должен сообщить вам это на случай, если со мной что-нибудь случится. Но ничего из сказанного мной не должно дойти до команды.
– Конечно, сэр.
Сокровища; призовые деньги, дублоны и доллары. Испанские сокровища. Если что-нибудь и могло
