Он театральным движением выложил что-то на стол перед Хорнблауэром. Это была пуля – бесформенная, сплющенная, со свежей царапиной.
– Здесь на нее наткнулся мой скальпель, – гордо сказал Эйзенбейс. – Я сразу вошел в нужное место.
Хорнблауэр с жаром схватил пулю и осмотрел ее.
– Все было, – продолжал Эйзенбейс, – как я и говорил. Пуля ударила в ребра, сломала их, и проскользнула вдоль них, пройдя между костью и мускулами.
– Да, понятно, – сказал Хорнблауэр.
– И вот что еще там было. – Эйзенбейс с гордым видом ярмарочного фокусника, извлекающего кролика из шляпы, положил перед Хорнблауэром что-то маленькое.
– Это что, пыж? – спросил Хорнблауэр, не пытаясь прикоснуться к отвратительному комочку.
– Нет, – сказал Эйзенбейс. – Таким его вытащил мой пинцет. Но поглядите…
Эйзенбейс толстыми пальцами расправил комочек.
– Я просмотрел все это под лупой. Вот кусочек синем сюртука. Это – кусок шелковой сорочки. Это клочки хлопчатобумажной рубашки, а это – нитки вязаной нижнем рубахи.
Эйзенбейс лучился торжеством.
– Пуля затащила все это с собой? – спросил Хорнблауэп
– Именно так. Конечно. Зажатая между пулей и костью ткань была разрезана, как ножницами, а пуля затащила клочки с собой. Я нашел их все. Не удивительно, что рана гноилась.
– Обращайтесь ко мне «сэр». – Напряжение спало, и Хорнблауэр заметил, что Эйзенбейс не величает его, как должно. – В остальном операция была так же успешна?
– Да… сэр, – сказала Эйзенбейс. – После того, как были удалены чужеродные тела, а рана перевязана, пациенту сразу стало лучше.
– Он пережил сильный шок?
– Не очень. Санитарам почти не пришлось его держать. Он добровольно позволил себя оперировать, как вам и обещал. Хорошо, что он лежал спокойно. Если б он сопротивлялся, сломанное ребро могло бы повредить легкое.
– Обращайтесь ко мне «сэр», – сказал Хорнблауэр. – Я последний раз прощаю вам это упущение.
– Да… сэр.
– Сейчас пациент чувствует себя хорошо?
– Когда я уходил, он чувствовал себя хорошо… сэр. Понятно, скоро я должен буду к нему вернуться.
– Вы думаете, он выживет?
Торжествующее выражение на лице Эйзенбейса несколько поблекло. Он сосредоточился, формулируя ответ.
– Теперь он скорее всего выживет, сэр. Но никто не может знать наверняка. Всегда возможно, что рана вдруг воспалится и убьет пациента.
– Больше вы ничего не можете сказать?
– Нет, сэр. Рана должна оставаться открытой для оттока гноя. Накладывая швы, я вставил дренажную трубку.
– Очень хорошо, – сказал Хорнблауэр, чувствуя, как на него накатывает тошнота. – Я понял. Возвращайтесь к пациенту. Я глубоко признателен вам, доктор, за то что вы сделали.
Эйзенбейс ушел, но Хорнблауэра в покоене оставили. В дверь постучали, и вошел мичман Смайли.
– Мистер Стил свидетельствует свое почтение, сэр, и сообщает, что к нам с берега движутся лодки.
– Спасибо. Я иду наверх. И если мистер Тернер не на палубе, скажите ему, что он мне нужен.
Несколько пестро раскрашенных лодочек двигались на веслах, передняя же шла очень круто к ветру под латинским парусом. Пока Хорнблауэр смотрел, матросы убрали парус, пазвернули лодку и снова поставили его на другом галсе. У латинского паруса есть свои недостатки. На новом галсе лодка легко шла к «Атропе».
– Послушайте, мистер Тернер, – сказал Хорнблауэр решение, два последних дня подспудно зревшее несмотря на множество других забот, оформилось окончательно. – Когда вы будете с ними говорить, скажите, что мы ищем французскую эскадру.
– Прошу прощения, сэр?
– Мы ищем французскую эскадру. Два корабля – два корабля достаточно. Линейный корабль и фрегат, прорвавшие блокаду на Корфу три недели назад. Прежде всего спросите, не заходили ли они сюда.
– Есть, сэр.
Тернер еще не совсем понял.
– Адмирал… адмирал Харви послал нас на разведку. Он ищет их с четырьмя линейными кораблями в окрестностях Крита. Четыре корабля достаточно, чтоб они отнеслись к нам с уважением.
– Я понял, сэр.
– Вы действительно поняли?
– Да, сэр.
Хорнблауэра раздражало, что приходится полагаться на Тернера. С испанскими властями или с французскими он разговаривал бы сам, но это, к сожалению, турки.
– Помните, об этом вы должны спросить прежде всего. Заходили ли сюда два французских корабля? После этого вы спросите разрешения заполнить водой бочки. Если будет можно, мы купим овощей и пару бычков.
– Да, сэр.
– Все время помните, что мы посланы на разведку адмиралом Харви. Не забывайте об этом ни на минуту, и все будет в порядке.
– Есть, сэр.
Лодка под латинским парусом быстро приближалась, Развивая значительную скорость несмотря на слабый вечерний бриз. Под носом у нее пенился внушительный бурун. Лодка подошла к борту и легла в дрейф. Латинский парус хлопал, пока его не подтянули наверх.
– Это турки, сэр, не греки, – сказал Тернер.
Хорнблауэр видел это и без подсказки. Матросы были в грязных белых одеждах, головы их венчали красные шапки обмотанные грязными белыми тюрбанами. Седобородый человек, стоявший на корме, был подпоясан алым кушаком, с которого свисала кривая сабля. Высоким тонким голосом он окрикнул «Атропу». Тернер что-то крикнул в ответ на левантийском лингва-франка. Хорнблауэр попытался понять, что тот говорит. В лингва-франка, как он знал, смешались итальянский, французский, английский, арабский, греческий языки. Странно было услышать свое имя – Горацио Хорнблауэр – в невразумительной мешанине слов.
– Кто это? – спросил он.
– Модир, сэр. Местный чиновник. Начальник гавани. Таможенный досмотрщик. Он спрашивает о нашем карантинном свидетельстве.
– Не забудьте спросить о французских кораблях, – сказал Хорнблауэр.
– Есть, сэр.
Разговор продолжался. Хорнблауэр не раз уловил слово «fregata». Седобородый турок развел руками и что-то сказал.
– Он говорит, французские суда не заходили сюда уже несколько лет, – перевел Тернер.
– Спросите его, не слышали ли о них на побережье или на островах?
Седобородый турок утверждал, чтони о чем таком не слышал.
– Скажите ему, – продолжал Хорнблауэр, – что я дам пять золотых за новости о французах.
Было что-то заразительное в атмосфере восточной беседы – иначе трудно объяснить, почему Хорнблауэр употребил слово «золотой» – он мог бы сказать Тернеру «гинея». Седобородый турок снова потряс головой, но ясно было, что предложение его впечатлило. Хорнблауэр задал еще вопрос, и Тернер перевел.
– Я сообщил ему о присутствии поблизости британской эскадры, – доложил он.
– Хорошо.
Пусть турки думают, будто «Атропу» поддерживает сильная эскадра. Седобородый турок растопырил
