конторке клерка и назвал себя.
В следующее мгновение появился безупречно одетый молодой человек с золотистым альпийским загаром на лице и, протянув руку, сердечным голосом произнес:
— Мистер Клейтон? Меня зовут Хьюго Аликона. Господин Аккерман ждет вас.
Клейтон проследовал за Аликоной в освещенный тускловатыми лампами дневного света коридор и вошел в расположенный на левой стороне кабинет. Там находился большой стол для совещаний, несколько шкафов у стен и полдюжины стульев для посетителей. В дальнем конце комнаты поднялся с места, чтобы приветствовать гостя, высокий осанистый господин. Он был аскетически худ, лысоват и держал себя преувеличенно вежливо, как всякий, кто обучался хорошим манерам уже в зрелые годы.
Когда они, взаимно представившись, стали усаживаться, Клейтон сделал первый запланированный шаг — протянул швейцарцу свою деловую визитку. Инвестиционный банк, где работал Том, считался одним из трех наиболее солидных финансовых учреждений. Его собственные звания также выглядели весьма презентабельно, так что швейцарцы сразу же прониклись к нему должным уважением: их новый перспективный клиент явно не относился к разряду правительственных чиновников из «третьего мира», стремившихся удачно поместить свои сомнительные «комиссионные».
— Прежде всего, господин Аккерман, — начал Том, обращаясь к старшему сотруднику банка, — мне бы хотелось подчеркнуть тот факт, что я нахожусь здесь как частное лицо. — Указав на свою визитку, которую хозяин кабинета, повертев в пальцах, положил на стол, он добавил: — И ни в коей мере не являюсь представителем своих работодателей.
— Понятно, — кивнул Аккерман.
— Теперь о деле. Мне бы хотелось открыть у вас два счета — депозитный и текущий. И оба в американских долларах.
— Будут ли это номерные счета, мистер Клейтон? — осведомился Аккерман, намекая на анонимный тип счета, обеспечивший швейцарским банкам всемирную популярность. Клиент получал определенный номер, известный только ему и сотрудникам банка. Настоящее же имя клиента и прочие его данные хранились в специальном сейфе, к которому имели доступ лишь два главных менеджера.
— Ни в коем случае. Оба счета должны быть выписаны на мое имя. — Клейтон отметил, что швейцарцы, переглянувшись, одобрительно кивнули. — Как вы уже поняли, господа, я являюсь гражданином Соединенных Штатов и как таковой, о чем вы, без сомнения, знаете, должен декларировать все свои доходы и сбережения, а также заполнять ежегодно налоговую ведомость. Иными словами, я должен платить налоги Соединенным Штатам с любых своих сбережений и доходов.
— Это правда, мистер Клейтон. Такова цена американского гражданства!
— И я им горжусь, джентльмены. Поэтому практикуемая у вас система строжайшей тайны вкладов, которую, впрочем, я способен оценить по достоинству, мне без надобности. С другой стороны, мне импонируют швейцарские банковские традиции, их преемственность и приватный характер операций, сделавшие вашу банковскую систему одной из самых востребованных в мире, по причине чего я и пришел сегодня на встречу с вами.
— Вы очень добры, мистер Клейтон… Ну а теперь, прежде чем мы обсудим сумму вклада и положенный вам процент, не могли бы вы сообщить нам — на условиях строгой конфиденциальности, разумеется — об источниках сумм, которые вы собираетесь у нас поместить?
Стандартный вопрос, подумал Том. Ответ будет занесен в официальные бумаги, с тем чтобы при необходимости обеспечить банку прикрытие.
— Разумеется. Несколько дней назад умер мой отец. Я, согласно завещанию, унаследовал оставшееся после него имущество и значительные средства…
— Примите наши искренние соболезнования, мистер Клейтон, — произнес, перебивая Тома, замогильным голосом Аккерман, после которого аналогичные соболезнования выразил Аликона.
— Благодарю вас, господа. Итак, я продолжу. Часть этого наследства находится в Соединенных Штатах и впредь будет пребывать там. Однако значительная часть средств находится здесь, в Швейцарии. И эти деньги, — он сделал небольшую паузу для создания должного драматического эффекта, ибо начинал основную часть игры, — я и собираюсь поместить у вас.
Аккерман при этом сообщении, однако, и глазом не моргнул, поскольку клиент пока не сказал ничего сверхъестественного. Он достал ручку и занес ее над своим блокнотом:
— В каких цифрах выражаются упомянутые средства, мистер Клейтон?
— А вот это, господа, — Клейтон слегка повысил голос и снова сделал паузу, дожидаясь, когда швейцарцы посмотрят на него, — я надеялся услышать от вас.
Хьюго Аликона посмотрел на Клейтона, потом на своего босса, потом снова на Клейтона, после чего его взгляд заметался, переходя с хозяина кабинета на его гостя и обратно. Похоже, он находился в полном недоумении.
— Быть может, вы объясните, что имеете в виду, мистер Клейтон? — суховато осведомился Аккерман.
— Моя семья, господин Аккерман, хранила свои деньги в вашем банке на протяжении очень долгого времени. Теперь эти деньги принадлежат мне. И я бы хотел, чтобы вы перевели их на счета, которые откроете сейчас на мое имя.
— Понятно. Естественно, мне понадобятся детали упомянутых вами старых счетов.
Клейтон вынул отпечатанный на стандартном листе документ и протянул Аккерману.
— Счет был открыт моим дедушкой Патриком Клейтоном. Как вы можете видеть, здесь указаны его полное имя, адрес и номер счета. В настоящее время я не могу сказать, когда именно он открыл его, но у вас, без сомнения, такая информация имеется. Полагаю, это произошло около тысяча девятьсот сорокового года.
— Надеюсь, вы понимаете, мистер Клейтон, что ни мистер Аликона, ни даже я не обязаны ничего знать лично об этом счете…
— Разумеется.
— И этот счет, даже если он действительно существует, находится под управлением швейцарского финансового законодательства. Не сочтите за обиду, но я вынужден поставить вас в известность, что тут руки у меня связаны. И я должен действовать в полном согласии с установленной процедурой.
— Я в этом как раз и заинтересован — чтобы вы действовали в соответствии с законом. А в дальнейшем, как я уже сказал, эти деньги останутся у вас. — Том намеренно выделил последние слова интонацией и заметил, что информация была принята к сведению. — Что же касается процедуры, то я попросил бы вас провести все надлежащие изыскания самым тщательным образом и по возможности в сжатые сроки.
— Итак, вы утверждаете, что счет был открыт вашим дедушкой?
— Да.
— Которого, смею предположить, давно уже с нами нет?
— Он умер в сорок четвертом году.
— В каковой связи законные права владения счетом перешли…
— К моему отцу, который умер на прошлой неделе. — На самом деле Том ни в чем не был уверен и стремился детального разговора на эту тему избежать, но в то же время хотел создать у швейцарцев впечатление, что его семейство всегда знало о данном депозите. — Но коль скоро вы даже не уверены в существовании счета, быть может, нам, чтобы сэкономить время, лучше сосредоточиться не на правах наследования, а на упомянутой вами «процедуре»?
— И все же: существует ли какой-нибудь законный документ, в котором указывается, что ваш дедушка или отец передали вам на правах наследования именно этот счет?
— Да. В завещании отца отмечается, что в мою собственность переходят все суммы, находящиеся на всех счетах, принадлежавших ему.
— В таком случае нам потребуется взглянуть на завещание, которое должно быть заверено как американской стороной, так и представителем Швейцарии на территории Штатов. А такого рода вещи отнимают немало времени.
Клейтон открыл кейс, достал все документы, которые привез с собой, и, положив на стол, стал передавать их листок за листком Аккерману. Официально заверенные завещание дедушки и свидетельство о
