сказал адвокат, со значением посмотрев на Тома, прежде чем перевести взгляд на полицейских, — я собираюсь вылететь в Нью-Йорк сегодня же вечером.
— Боюсь, мистер Суини, это невозможно.
— Хотите сказать, что я нахожусь под арестом?
— Вы можете остаться добровольно, дабы оказать нам помощь в расследовании. Но если откажетесь, я, пожалуй, действительно арестую вас. Здесь и сейчас.
— И по какому обвинению, позвольте узнать?
— За создание препятствий в осуществлении правосудия. А также за угрозы в адрес мистера Клейтона.
— Я не делал ничего подобного.
— Обвинение выдвинуто, мистер Суини, и нам необходимо его расследовать. Ну так как: вы останетесь по своей воле или мне придется препроводить вас в Скотленд-Ярд?
— Что ж, я останусь еще на сутки. Но обязательно нанесу визит адвокату. И если завтра в это же время вы не предъявите мне более обоснованные обвинения, я сразу же уеду отсюда. Вот так.
— Благодарю вас, мистер Суини. Мы просто счастливы, что вы согласились провести в отеле еще одну ночь. Возможно, нам придется снова задать вам пару вопросов.
— Очень хорошо.
— И еще одно, мистер Суини. Быть может, вы во избежание какого-либо недоразумения вручите нам свой паспорт?
— Я так понимаю, что вы выдвигаете требование, а не просьбу?
— Давайте рассматривать это как часть нашего договора. Как своего рода обеспечение проявленного к вам доверия.
— Повторяю, завтра утром я первым делом пойду к адвокату. — Суини протянул инспектору паспорт.
— Это ваше право, — улыбнулся Арчер. — Кстати, если завтра вы увидите, что за вами следует человек, не пугайтесь. Это наш сотрудник.
Джулио Роблес продумал свою речь и линию поведения, прежде чем отправиться к десяти часам в муниципалитет. Он подозревал, что поначалу мэр откажется его принять. Что ж, в таком случае он останется в приемной и немного подождет. Рано или поздно Ромуальдес, изведя себя мыслями относительно цели его прихода, обязательно пригласит Джулио в свой кабинет. Наверняка мэр уже осознал последствия и масштабы своего предательства, а также тот факт, что вступать в конфронтацию с единственным человеком, который знает об этом, ему никак нельзя.
Однако подходя к муниципалитету, агент ДЕА увидел, как мэр вышел из здания и направился к своему автомобилю. Хотя водитель распахнул перед ним дверцу, мэр сам сел за руль, шофера же по неизвестной причине отпустил. Когда Ромуальдес тронул машину с места, Роблес поторопился вернуться к своей и последовал за ним. Агент очень надеялся, что мэр едет домой — объясниться с ним там было бы проще, чем в офисе, — но чиновник выехал на дорогу, которая вела за пределы Медельина, и покатил по ней. Довольно скоро Роблес понял, что Ромуальдес едет в сторону поместья Моралеса. Он не мог рисковать, продолжая двигаться в том же направлении, поэтому развернулся и поехал обратно в город.
Вернувшись в Колумбию, Роблес сразу же узнал, что у Моралеса серьезные проблемы — ровно на пятьдесят миллионов, с удовлетворением подумал он, — поскольку по городу распространился слух о неспособности фонда Моралеса оплачивать счета за строительные материалы, свозившиеся со всех сторон в связи с начавшимся грандиозным строительством. Джулио, однако, продолжал считать, что Ромуальдес хранит молчание по поводу их последней встречи. Кроме того, он знал, что мэр регулярно ездит на поклон к Моралесу, поэтому почти сразу выбросил сегодняшнюю поездку Ромуальдеса из головы. Подумал только, что с виллы «Кармен» мэр почти наверняка вернется домой на ленч, так как до обеденного перерыва оставалось не более двух часов.
Он поехал к дому мэра и остановился в пятидесяти метрах от здания на противоположной стороне улицы. Ждать пришлось дольше, нежели он предполагал, однако его терпение было вознаграждено. Примерно через три часа Роблес увидел в начале улицы автомобиль мэра, который, оглашая округу звуками клаксона и слегка виляя из стороны в сторону, приближался к дому. Едва не уткнувшись капотом в ворота, машина остановилась, после чего мэр, вновь надавив на клаксон, откинулся на спинку сиденья и замер. Увидев, что из дома выбежал слуга и начал открывать металлические створки, Роблес покинул свое транспортное средство и зашагал к машине мэра. Ему оставалось пройти еще метров двадцать, когда ворота распахнулись и «кадиллак», двигаясь неровно, толчками, въехал в них.
Ворота начали закрываться.
Джулио предположил, что Ромуальдес не относится к тому типу людей, которые слишком часто смотрят в зеркало заднего вида, и прибавил шагу. Добравшись до ворот в тот самый момент, когда между створок осталась только узкая щель, Роблес проскользнул в нее и оказался на территории домовладения Ромуальдеса. Поприветствовав слугу, сразу же узнавшего его, Джулио как ни в чем не бывало двинулся по подъездной дорожке к дому.
Между тем дверца машины мэра распахнулась, и первый человек в Медельине начал медленно выбираться наружу, все еще не догадываясь о присутствии Роблеса в своих владениях. Взгляд Джулио упал на грубо забинтованную левую руку мэра, которую он, вылезая из машины, держал на отлете, помогая себе одной только правой.
— Добрый вечер, сеньор мэр! — Джулио сделал шаг вперед, чтобы Ромуальдес увидел его. Он улыбался, но сознание агента просчитывало возможные реакции мэра на его появление.
Некоторое время Ромуальдес в изумлении созерцал его, как если бы отказывался верить своим глазам. Окончательно осознав, кто перед ним находится, он испытал мгновенный приступ гнева, трансформировавшегося, впрочем, в следующую секунду в животный страх.
— Вы! — вскричал мэр, словно увидел призрак. — Как вам только взбрело в голову вернуться сюда?
— Нам необходимо поговорить. Сию же минуту, — твердо сказал Джулио. Ткнув пальцем в бинты на руке Ромуальдеса, агент осведомился, не приключилась ли с ним какая-нибудь беда.
— Убирайтесь отсюда! — взвизгнул мэр. — Или вы убьете меня!
По идее после этих слов Джулио должен был насторожиться. Что значит: «вы убьете меня»? Почему? Если бы Ромуальдес держал рот на замке, встреча мэра Медельина с представителем «Эль-БИД» не заключала бы в себе ничего угрожающего. Джулио, однако, был слишком сосредоточен на своем задании и не обратил особого внимания на слова Ромуальдеса.
— Как я уже сказал, нам надо поговорить. Немедленно. И наедине. — Роблес приблизился к машине мэра и помог ему окончательно выбраться из салона.
Когда они вошли в дом, им навстречу выплыла миссис Ромуальдес, которая поприветствовала их и даже выразила особенное удовольствие по поводу присутствия Джулио, чьи красота и молодость оказывали сильное воздействие на сердца женщин бальзаковского возраста. И тут она увидела бинты на руке:
— Что случилось, Мигель?
— Так, небольшой инцидент. Ничего страшного. — Ромуальдес постарался придать своему голосу уверенность и беззаботность. — Позвони доктору Пальмиро и попроси прийти к нам.
Когда они уединились в кабинете мэра и дверь за ними захлопнулась, Джулио перешел к делу:
— Полагаю, сеньор Ромуальдес, у вас серьезные проблемы.
— Вы обещали оставить меня в покое! Почему вы вернулись? Я сообщил вам все, что знал!
— Мы помним об этом и выражаем вам благодарность за содействие. Кстати сказать, я сдержал слово: нашему общему другу с виллы «Кармен» не звонил и о том, как мы заполучили его деньги, не рассказывал.
— Но что вы хотите от меня сейчас? У меня нет ничего, что могло бы заинтересовать вас.
— Я приехал сюда, Ромуальдес, не для того, чтобы что-то забрать у вас. Наоборот, я хочу кое-что передать вам. — Джулио вынул сигарету из стоявшей на крышке стола серебряной сигаретницы, вставил ее между подрагивавшими губами мэра и щелкнул зажигалкой. Когда мэр прикурил, Джулио заговорил негромким увещевающим голосом, каким говорят с детьми, когда хотят внушить им некую важную мысль: —
