они должны были под видом туристов собраться на главной площади города и, потягивая кофе, подсчитывать полицейских, направляющихся в городскую ратушу. Утром в пятницу разведчики доложили, что находятся на позициях, после чего частная армия Норьеги начала действовать.
Боевики выезжали из Кали на автомобилях разных типов через равные промежутки времени всю первую половину дня. Часть из них для маскировки двинулась к побережью, остальные — по северо- западной дороге на Боготу. Согласно инструкциям, все они должны были собраться около шести вечера на отдаленной ферме около Манизалеса. Небольшую группу бойцов Норьега послал на ферму заранее, с тем чтобы они, нейтрализовав хозяина и его семейство, пресекли возможную утечку информации. В шесть часов вечера на место прибыл Норьега, поддерживавший связь с разведчиками и отрядами боевиков по мобильному телефону. В восемнадцать пятнадцать он получил телефонограмму из Медельина. Разведчики сообщили, что сведения, полученные Норьегой, подтвердились: полицейские, дислоцировавшиеся в районе Медельина, в течение последних тридцати минут собрались в городской ратуше чуть ли не в полном составе. На всякий случай Норьега приказал шпионам оставаться на месте, наблюдать за обстановкой и каждые десять минут докладывать о результатах. Потом собравшийся на ферме отряд двинулся на север. Людям Норьеги предстояло добраться до исходного пункта атаки в течение получаса и, получив подтверждение от разведчиков, что полицейские все еще находятся в ратуше, приступить к выполнению боевой задачи.
Отряд из пятидесяти человек должен был атаковать виллу «Кармен» и убить Моралеса. Норьега знал, что вилла хорошо подготовлена к обороне и ее защитники, хотя их не так много, отлично вооружены и обучены, да к тому же лучше нападавших знают местность. С другой стороны, внезапность и численное превосходство должны сыграть свою роль, хотя потерь среди нападавших, разумеется, избежать не удастся.
Норьега решил начать атаку с массированного минометного обстрела дома. Если повезет, они накроют Моралеса прямо в его гнездышке, однако слишком большие надежды на это калийский наркобарон не возлагал. В качестве мобильного ударного средства атаки Норьега избрал свой огромный бронированный «Мерседес-600». Шести его боевикам предстояло протаранить на этом стальном монстре ворота, прорваться к дому и забросать то, что осталось от виллы после минометного обстрела, ручными гранатами. Затем, поливая все вокруг автоматным огнем, они должны были прочесать развалины, разыскать труп Моралеса и сообщить об этом Норьеге. Тот собирался лично возглавить атаку на лагерь. Три небольшие группы его людей нападут на фабрику и возьмут под контроль складские помещения. Он же во главе самого большого отряда численностью сто человек при одном миномете захватит взлетно-посадочную полосу и находящиеся там строения, где Моралес складировал запасы кокаина, составлявшие, по подсчетам Норьеги, не менее двух тонн. Это будет его трофей, который он доставит под своим личным присмотром в Кали. Норьега не хотел подвергать своих людей ненужному искушению.
Первый взрыв мины, выпущенной из тяжелого миномета, швырнул Роблеса и Моралеса на землю. Как ни странно, оба при этом уцелели. Джулио, контуженный взрывом, но не получивший никаких других повреждений, рухнул на дно выкопанной им ямы. Моралеса, раненного мелкими осколками металла, отбросило к краю той же самой ямы, но он, в отличие от Роблеса, сознания не потерял. И слышал, как рвались мины в лагере и около взлетно-посадочной полосы. Его люди, не понимая природы взрывов и не зная, откуда на них сыплются раскаленные осколки металла, бестолково носились по территории, словно лишившиеся наседки цыплята.
Неожиданно минометный огонь прекратился и в дело вступили автоматы.
Легко раненный Моралес вскочил на ноги и побежал к своим людям, на ходу выкрикивая команды. Его голос звучал столь авторитетно, а команды были столь разумными, что защитники виллы воспрянули духом и ощутили в себе силы к сопротивлению. Однако окружившие поместье враги косили их из кустарника прицельным автоматным огнем, медельинцы же могли отстреливаться, ориентируясь лишь по звуку и вспышкам выстрелов. Потерявший оружие Моралес нагнулся, поднял с земли полуавтоматический пистолет, выпавший из руки раненого бойца, и, осознав, что сопротивление бесполезно, устремился в лесную чащу.
Там, среди деревьев, его и увидел Норьега. Поначалу тот не поверил своим глазам, так как считал, что Моралес находится на вилле. Но он слишком хорошо знал своего старого врага и после секундного замешательства выпустил в его направлении весь магазин. Моралес, однако, так ловко маскировался и укрывался среди деревьев, что Норьега не мог разобраться, подстрелил ли он своего противника. Взяв несколько человек, Норьега отправился на его поиски.
Моралес слышал шаги преследователей и продирался сквозь кустарник напрямик, словно дикий зверь. Он направлялся к вершине холма, так как знал, что, перевалив через нее, окажется на куда более удобной для передвижения местности. На другой стороне холма меньше зарослей и больше валунов, за которыми легко прятаться, а у подножия течет река. Если он доберется до нее раньше преследователей, то сможет ускользнуть от них и в один прекрасный день снова начать борьбу с ненавистным Норьегой.
Преследователи, судя по громкому треску кустарника, догоняли его, и Моралес, на секунду остановившись, выпустил в их направлении шесть пуль подряд. Кто-то вскрикнул. Это ободрило Моралеса, и он с новыми силами устремился вверх по склону. Пули свистели и пронзали растительность вокруг него, но наркобарон не сомневался, что его выстрелы поубавили прыти у преследователей и теперь они движутся медленнее и с оглядкой, позволяя Моралесу выигрывать в этом соревновании драгоценные ярды пространства. Скоро растительность поредела, он выскочил из зарослей и понял, что достиг вершины. Выпустив в преследователей последние оставшиеся в магазине пули, Моралес отбросил ненужное уже оружие и помчался вниз с холма к реке, игнорируя боль в раненой ноге.
Норьега добрался до вершины первым из своей команды и увидел внизу, на расстоянии ста пятидесяти ярдов, Моралеса, который почти уже достиг берега реки. Наркобарон из Кали прицелился и выстрелил. Моралес упал. Но Норьега не был уверен, что медельинец убит или хотя бы ранен. Он позвал своих людей и продолжил методично поливать короткими очередями высокую траву, окружавшую место падения врага. Когда рожок у Норьеги опустел, он попросил у бойцов гранату, вырвал из нее кольцо и, размахнувшись, по высокой дуге бросил туда, где упал Моралес. Граната, соприкоснувшись с каменистой почвой, подпрыгнула, перелетела место падения и взорвалась в реке. Вода поднялась столбом, после чего с вершины холма полетели еще три гранаты. Когда затихло эхо взрывов, а дым рассеялся, на месте падения Моралеса взорам собравшихся предстала окруженная выжженной травой черная дымящаяся яма. Норьега и его люди, пребывая в полной уверенности, что Моралес погиб, повернулись и пошли вниз с холма в сторону лагеря.
Команда, непосредственно атаковавшая виллу «Кармен», тоже добилась успеха. Первая же выпущенная ею мина пробила крышу и взорвалась на мраморном полу внутри дома. Взрыв в гостиной распространился во все стороны помещения с огромной силой, так что окна и двери со значительной частью внутреннего убранства сразу же вылетели наружу. Потом медленно, как если бы над ней поработал мастер- подрывник, сложилась и частично завалилась крыша. Вооруженные охранники с растерянными лицами бегали по дому, полагая, что взорвалась заложенная врагами Моралеса бомба, и прозевали яростную атаку на поместье.
Тупак и Амайа, расположившиеся за рулем своих машин и готовившиеся к отъезду, решили, что при подобных чрезвычайных обстоятельствах надо его максимально ускорить, и тронулись с места, держа путь по подъездной дорожке к воротам. Первым ехал «ниссан-патрол», сидевшая в котором Кармен Моралес прижимала к себе детей и с ужасом смотрела на развалины своего дома. Между тем на территории поместья продолжали рваться мины и со всех сторон доносились звуки автоматной стрельбы. В следующее мгновение отъезжающие увидели мчавшийся на них со стороны ворот огромный черный «мерседес».
Тупак повернул налево, Амайа — направо.
«Мерседес» притормозил как раз между ними. Боевики Норьеги заметили за рулем пикапа только одного человека, нисколько не походившего на Моралеса, и «ниссан» с тонированными стеклами показался им более ценной добычей. За джипом они и устремились. Машины мчались сначала по лужайке, а потом выехали на поле с густой некошеной травой, где «ниссан-патрол», лучше приспособленный для езды по пересеченной местности, стал уходить от погони. И тут из люка в крыше «мерседеса» показался автоматный ствол, а затем появились человеческая голова и плечи. В следующее мгновение боевик открыл огонь
