— Сидите здесь и заприте все двери.
Затем Питер поспешил на помощь Риву.
Когда Рив повернул за угол, перед ним открылась следующая картина: двое людей в масках пытались справиться с мальчиком, который изворачивался, кусался и истошно кричал. Рив подскочил к одному из них, резко развернул его к себе и ударил кулаком в челюсть так, что тот повалился на землю.
Его напарник сразу понял всю серьезность намерений Рива, резко толкнул мальчика к нему и, подняв своего неудачливого товарища, потащил его к машине.
Как раз в этот момент показались Питер, Ван Берг и тренер, все они бежали на помощь Риву, вооруженные вилами.
Рив передал Джина Луиса Питеру и бросился вдогонку за горе-похитителями. Но те уже были в машине. Водитель развернул автомобиль и понесся на огромной скорости к шоссе. Рив набрал номер на сотовом телефоне и сказал несколько слов, требуя, очевидно, задержать машину. Обменявшись парой слов с Ван Бергом и тренером, он пожал им руки и направился к Анне.
Анна поспешила отпереть дверцу. Мальчик забрался к ней на колени, уткнулся головой в ее шею и, всхлипывая, проговорил:
— Мама, эти люди… они хотели увезти меня, но не сказали нашего пароля, они не сказали слово «ковбой».
— Я знаю, милый. Но все позади. Ты в безопасности. Рив спас тебя, — говорила Анна почти шепотом. Только ради сына она смогла сделать усилие над собой и преодолеть панический ужас, овладевший ею.
Рив с мрачным видом сел в машину рядом с ней, Питер занял место водителя.
— Можно несколько секунд передышки? — спросил он подавленно.
— Конечно, Питер, — ответил Рив и, посмотрев в окно, добавил: — Сюда уже едет полиция. Интересно, куда делись люди, которым было поручено охранять подъезды к ферме? Ты не мог бы соединиться с ними?
Питер несколько раз позвонил, но ответа не было. Рив обнял Анну и Джина Луиса.
— Все хорошо, — сказал он, гладя мальчика по голове.
Джин Луис еще сильнее прижался к маме. Рив посмотрел на Анну. Ужас все еще был написан на ее лице.
— Вы молодец. Вы такая храбрая. Я горжусь вами, — мягко произнес он.
Его нежность открыла поток эмоций, которые она изо всех сил старалась сдерживать. Анна разрыдалась, громко всхлипывая. Джин Луис тоже заплакал. Но Рив терпеливо и мягко успокоил их обоих.
Джин Луис перебрался на колени к Риву и сказал с сожалением:
— У меня не было времени спрятаться. Я не смог сделать все так, как ты меня учил.
— Ты сделал все, что мог. А когда станешь постарше, узнаешь и другие способы защиты. Ну что, мы готовы ехать, Питер? — спросил он.
— Да, сэр. — Молодой человек завел мотор, и машина направилась во дворец.
Наклонившись к Питеру, Рив тихонько сказал:
— Ты быстро и правильно среагировал, Питер, подумав, прежде всего, о безопасности Ее Высочества. Если когда-нибудь приедешь в Штаты, я готов дать тебе работу.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил его Питер. Анна, немного успокоенная и ободренная Ривом, была восхищена его силой и внимательностью. Этот человек только что спас ее сына от похитителей — еще один повод любить его.
В этот вечер все члены семьи поднялись в комнату Джина Луиса, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Все разговаривали с ним очень нежно, дарили всякие безделушки и ушли, только когда он начал клевать носом. Анна уговорила уйти даже Эстер, пообещав, что позовет ее при первой необходимости.
Во сне мальчик иногда вздрагивал, словно тельце его пыталось освободиться от пережитого ужаса. Анна смотрела на сына, такого маленького и беспомощного, и вдруг остро ощутила, как тяжело одной воспитывать наследника престола. Даже мысль о том, что ей когда-нибудь придется управлять целым государством, не казалась ей такой пугающей. Она села в кресло-качалку рядом с кроватью сына и, слегка покачиваясь, смотрела на маленькое личико, бледно-голубое в тусклом свете луны.
Негромкий стук в дверь вывел ее из задумчивости.
— Войдите, — сказала она, ожидая увидеть Эстер.
Но на пороге показался Рив. Он был одет в черные брюки и черный свитер с высоким воротом, что придавало ему несколько агрессивный и чрезвычайно сексуальный вид.
— Это вы, Рив? — сказала она, немного смутившись. — Входите.
Рив не заставил себя ждать. Он неслышной поступью проскользнул в комнату — эту его характерную особенность она заметила чуть ли не при первом знакомстве.
— Как он? — спросил Рив, кивнув в сторону мальчика.
— Спит, но неспокойно, то и дело вздрагивает. Я боюсь, как бы то, что случилось сегодня, не нанесло ему глубокую душевную травму, — высказала свои опасения Анна.
— Этого не будет, — заверил Рив, обняв ее. — Дети жизнерадостны по своей природе. Их память стремится избавиться от мрачных мыслей, прежде всего через выплескивание эмоций. Поэтому первое время ему захочется постоянно говорить об этом, чтобы не носить все в себе. Но постепенно само происшествие сотрется из памяти.
Анна слушала, уткнувшись ему в грудь. Его слова понемногу рассеивали ее мрачные мысли.
— Спасибо вам за понимание и за то, что спасли моего сына.
— Это моя работа, к тому же вы уже благодарили меня.
— За то, что вы сделали, недостаточно никакой благодарности, — искренне сказала она.
Джин Луис зашевелился и что-то пробормотал во сне. Анна наклонилась, чтобы поправить одеяло, и предложила:
— Пройдемте лучше ко мне. Дверь можем оставить открытой.
Рив стоял посреди небольшой уютной комнатки, осматривая ее.
— Да-а, — протянул он. — Не большой уголок нашелся для принцессы в этом огромном замке с двумястами комнатами.
Она жестом пригласила его сесть рядом с ней на диван.
— Зато уютный, — объяснила она.
— Интимный, — добавил он тихо.
Ей хотелось, чтобы это было предложением, которое бы она с радостью приняла.
— Я всегда, даже ребенком, любила маленькие комнатки. Наверное, потому, что мы с сестрами вели замкнутый образ жизни и мир казался нам огромным и пугающим.
— Он и сегодня такой, — задумчиво произнес Рив. — У вашего сына нет няни?
— В данный момент нет, — ответила она. — Сейчас Эстер присматривает за ним.
— Выходит, большая часть забот о нем лежит на вас, не так ли?
Анна кивнула, не понимая, к чему он клонит.
— Это всегда было так, за исключением того периода, когда мы с Дейдрой разъезжали по стране, убеждая людей в необходимости принятия новой конституции. Тогда я часто отсутствовала и не видела сына по нескольку дней.
— Тяжело вам пришлось.
— Конечно, но только из-за разлуки с сыном. А вообще-то я была очень довольна тем, что мой народ простил мне юношескую легкомысленность и поверил, что я исправилась и могу брать на себя ответственность за свои действия. — Она остановилась, осознав вдруг, что никому раньше этого не говорила. — А что касается Джина Луиса, как только он появился на свет, я сразу поняла, что этот человечек — самое дорогое, что у меня есть. Кроме того, я всегда помню высказывание Жаклин Кеннеди: «Если женщина не может воспитать своих детей, то любая другая ее деятельность не имеет большого значения».
