Лэ, или малое завещание

В свой час и срок умрет любой.

CXLVII

Засим хочу свои очки
Я здесь в Приют трехсот отдать -
Провена ради не с руки
Слепцов парижских обижать,
Иначе им не разобрать,
Где наш мертвец, где иноземский,
Где честный человек, где тать
Спят у Младенцев Вифлеемских.

CXLVIII

Я не шучу. Ведь даже тот,
Кому с пелен живется сладко,
Кто вечно пляшет и поет,
Ни в чем не зная недостатка,
Чей крепок сон и брюхо гладко,
Не стать червям не может пищей.
Для всех одна у смерти хватка,
Равны пред ней богач и нищий.

CXLIX

Коль трупы, сложенные плотно,
В могиле общей шевельнешь,
С советником палаты счетной
Окажется фонарщик схож.
Что ни мертвец - одно и то ж.
Вот и пойми, где чьи скелеты,
Коль у лакеев от вельмож
Отличья никакого нету.

CL

Здесь те, кто облечен был властью,
И те, кто шею гнул с рожденья,
Те, кто сполна изведал счастье,
И те, кто знал одни лишенья.
Различны были их стремленья,
Но всех равно взяла могила,
Все сделались добычей тленья,
С синьором смерть слугу сравнила.

CLI

Их души в рай впусти, о Боже,
Зане тела их - бренный прах.
Ведь даже дамы и вельможи,
Что в бархате, парче, шелках
На самых лакомых харчах
Без горя и заботы жили, -
И те должны, истлев в гробах,
Преобразиться в кучу гнили.

CLII