призывал: «Нет никаких свидетельств того, что подсудимым двигали какие-либо мотивы, кроме пытливости ума и удовольствия от возможности – как бы это правильнее выразиться – серфить по различным компьютерам». Джулиан отделался штрафом.
По его собственным словам, Эссендж многое вынес из этой истории. «Это был важный урок, – сказал он в интервью «Русскому репортеру». – Я научился биться с властью за свою свободу – изучил кучу законов, научился вести себя под градом обвинений. Но, что не менее важно, я осознал, как устроено государство. Я узнал, как работает судебная система – она не работает. Я понял, как устроены государственные институты и чем руководствуется населяющая их бюрократия».
Осознав все это, «международный подрывник» изменил тактику, но не изменил себе. Теперь он действовал в рамках закона. Воспользовавшись своей непрошеной известностью, он открыл фирму, которая давала консультации в сфере компьютерной безопасности и за неплохие деньги взламывала сайты банков, корпораций и институтов – за их же счет. Параллельно Эссендж писал бесплатный софт, занимался криптографией и разрабатывал шифровальные программы, которые были призваны защитить от контроля властей гражданских активистов по всему миру. Также он участвовал в кампании по смягчению австралийского законодательства о киберпреступлених и был одним из координаторов проекта Suburbia Public Access Network – первой в стране общедоступной сети, позволявшей выходить в Интернет.
Так прошли девяностые и начало двухтысячных. В 2003 году Эссендж поступил в Мельбурнский университет, где изучал физику. До этого он уже учился в пяти других университетах, в том числе в Австралийском национальном университете в Канберре (Australian National University). Ни одного высшего учебного заведения он так и не закончил, однако, помимо физики, приобрел познания в математике, философии и даже нейробиологии.
Судя по всему, на протяжении этих лет он неоднократно обдумывал, как при помощи утечек можно законными средствами уменьшить контроль государственных институтов над гражданами, добиться свободы информационных потоков. Идею создания сайта для публикации утечек Эссендж впервые упомянул в 1996 году. В 1999 году он даже зарегистрировал доменное имя leaks.org, однако так ничего с ним и не сделал. После создания в 2006 году сайта WikiLeaks Эссендж подолгу жил в Танзании, Кении и Исландии, готовя к публикации местные «горячие» утечки. Несмотря на то что уже тогда Эссенджа заметили журналисты и правозащитники, широкую известность он приобрел только в 2010 году, наводнив мировую прессу секретными американскими документами. «Меня в этом году впервые стали узнавать на улице, – сказал недавно Эссендж. – Не самый приятный опыт». Приятный или не очень, но факт остается фактом. За несколько месяцев из малоизвестного сетевого и гражданского активиста Эссендж превратился в звезду планетарного масштаба. Газета Le Monde назвала его человеком года (читатели журнала Time сделали так же, но редакторы предпочли выбрать что-то более постное и отдали титул основателю Facebook Марку Цукербергу).
Однако в случае с Эссенджем слава и газетная шумиха обнаружили и свою оборотную сторону. Невозможность оставаться в тени сам Эссендж называет «утомительной». К тому же обвинения в изнасиловании, которые предъявлены ему шведской прокуратурой от имени двух шведок, а также его последующий арест в Великобритании вполне можно считать побочными эффектами его медиауспеха. Но в то же время, как бы сильны ни были соблазны и неприятности, которые несет в себе известность, можно быть практически уверенным, что они не окажутся сильнее базовых принципов, в соответствии с которыми Эссендж строил себя едва ли не с детства:
«Мы живем всего один раз. Поэтому мы обязаны правильно использовать отведенное время, чтобы сделать что-то осмысленное и достойное. [Деятельность WikiLeaks] это то, что лично я нахожу осмысленным и достойным. Такой уж у меня характер. Я люблю создавать масштабные системы, и я люблю помогать тем, кто уязвим. А еще я люблю давить всяких ублюдков».
Удар из пустоты
Интервью с Джулианом Эссенджем
С Джулианом Эссенджем мы общались незадолго до публикации «Иракского журнала» в Стокгольме. Долговязый и обаятельный, он ждал нас в квартире у общего друга «на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме под самой обыкновенной крышей». Беседовал Дмитрий Великовский.
Ну, во-первых, я долгое время был в Кении… К тому же пресса очень склонна использовать формулировки вроде «ускользающий», «скрытный», «неуловимый» и т. п. Это создает впечатление, что запас слов того или иного персонажа ограничен и, соответственно, цена каждого из этих слов – выше.
Я стараюсь не дать для них повода, но пресса все равно продолжает меня ими «обклеивать». Честно говоря, я бы предпочел сконцентрироваться на сути, так сказать, «мясе».
Нет, совершенно не верю. Психоанализ вообще полнейшая чушь. Человек рождается с определенной конфигурацией мозга, с индивидуальными чертами и склонностями. Одни вещи даются ему легче, другие сложнее, одних он побаивается, к другим тянется. В результате ребенок предпочитает одни виды деятельности и сторонится других. И этот набор особенностей, своего рода интеллектуальный темперамент, остается неизменным на протяжении всей жизни. Именно поэтому во взрослом так легко узнать ребенка, которым он когда-то был, – его мозг проявляет себя в любом возрасте.
У большинства австралийцев есть «кочевые» гены. Двести лет назад их предки приплыли на кораблях, совершив многомесячное и очень опасное путешествие. Моя мать работала в театре и много времени проводила в разъездах и гастролях. Да и вообще она предпочитала не жить подолгу на одном месте. Мой отец тоже был путешественником. Так что у моих родителей, очевидно, были «кочевые» гены, доставшиеся им от их предков-переселенцев. Естественно, они передались и мне.
Тут несколько причин. Во-первых, постоянные переезды – это своего рода социальная изоляция. Вдобавок австралийцы и соответственно их дети достаточно ограниченные в интеллектуальном смысле люди – особенно за пределами крупных городов. Сейчас это постепенно меняется, но в то время общение с жителями провинциальных городков, в которых и прошло мое детство, не могло удовлетворить меня – я был очень любопытным. Приходилось ходить в библиотеки, позже я увлекся компьютерами, они позволяли исследовать горизонты, лежащие за пределами очередного заштатного городка, в котором я находился. Это сейчас у всех есть Интернет, а тогда это был удел немногих, практически все они имели отношение к хакерству. Хакерство стало моим способом интеллектуального познания мира. Думаю, и ты, и вообще всякий человек, столкнувшийся с Интернетом в осознанном возрасте, помнит свои первые ощущения: «Ух ты! Я контролирую что-то, что находится на другой стороне планеты!»
Мне всегда было интересно, как что-то работает, из чего сделано. Уже в три года я разобрал мотор от мопеда, который мама принесла мне в качестве игрушки. Потом были другие механизмы, которые я страстно деконструировал.
Да, софт – это уже подростковое увлечение, можно даже сказать, влюбленность. Представь, что ты можешь научить компьютер своим мыслям. Он будет думать их за тебя, просчитывать комбинации, делать выводы – только в миллионы раз быстрее, чем ты мог бы сделать это сам. А если таких компьютеров будет множество и все они будут думать в точности то, что думаешь ты? Можно сказать, что ты создашь целую армию великолепных, подчиненных тебе мыслителей. Ты ставишь им задачу, и они решают ее за тебя, без твоего участия. И эта армия никогда тебя не обманет – если, конечно, ты написал хорошую программу.
