достойным человеком. Дэниэль никак не могла выбрать, что для нее лучше.
Откинувшись на спинку кожаного кресла, она предалась мечтам, чертя пальцем по столешнице. Два мальчика и две девочки — вот идеальная семья. Она вообразила себе крошечного мальчугана, точную копию Джейса. Неизбежны, конечно, ссоры между детьми и иные неприятности, но ведь будут и шутки, игры, веселье — все то, чего так недоставало в детстве ей.
И Дэниэль живо представила себе, как дети во дворе строят крепость из снега. Джейс, как обычно, на работе. А она печет в кухне что-то вкусное детям на завтрак. От этих мыслей ей стало спокойнее на душе, но голос Джейса вернул ее к печальной действительности:
— Можно поинтересоваться, о чем ты думаешь?
Уютная семейная жизнь существует, скорее всего, лишь в ее воображении. Пока они с Джейсом все до конца не выяснят, напряженность в их отношениях будет сохраняться. Она подняла голову от стола и пристально посмотрела на Джейса, с деланным равнодушием прислонившегося к дверному косяку. И не сдержалась. С ее губ сам собой сорвался вопрос:
— Ты еще хочешь иметь детей?
Глаза его потемнели, ресницы еле заметно дрогнули.
— Еще как, — ответил он хриплым голосом.
Одного этого было достаточно, чтобы у Дэниэль потеплело на душе.
— Когда-то мы с тобой говорили об этом. Мне всегда хотелось иметь четверых.
— Четверо — это неплохо. Но шестеро все же лучше.
— Тогда нужен дом побольше, — оживилась Дэниэль, изучая лицо Джейса и пытаясь прочитать его мысли. — Ты полагаешь, что наш брак просуществует так долго?
— У меня, дорогая, нет ни малейших намерений разводиться. Недаром вступающие в брак клянутся не расставаться до самой смерти. Произнесешь эти слова — и пути к отступлению отрезаны.
Быть до конца жизни с Джейсом. Эта мысль пугала и волновала ее.
— Но разве можно жить в браке, не любя друг друга?
— Еще как! Любовь лишь осложняет супружеские отношения.
Боль пронзила ее сердце словно острой иглой. Он с самого начала не скрывал, что не любит ее. Да и она его не любит. Как можно любить после того, что он сделал?
— Как ты относишься к работающей жене?
— Моей жене работать незачем.
— А если я хочу?
— У тебя для этого не будет времени. Я позабочусь о том, чтобы ты была занята по горло.
Она почувствовала себя пойманным в клетку животным.
— Иными словами, после свадьбы у меня не будет собственной жизни?
Джейс издал возглас недовольства.
— Мне не хочется, чтобы ты целый день проводила на работе. Представь себе такую картину: домой будешь приходить поздно вечером, усталая, думая лишь о своих делах. А мне придется в любую погоду возить тебя в Джэксон и обратно.
— Какая трогательная забота! Но мне почему-то кажется, что заботишься ты вовсе не обо мне.
— Дэниэль, я всегда забочусь о том, что принадлежит мне, — разъяснил он как можно более терпеливо. — А после свадьбы ты станешь моей. Значит, я позабочусь о том, чтобы с твоей головы не упал ни один волос.
Да, конечно, о ее физическом состоянии он побеспокоится. А о душевном?
— Но не могу же я целый день слоняться по дому без дела!
— У меня всегда найдется для тебя масса дел. Можешь, например, заниматься моими бумагами. А потом… — Он запнулся, как бы не решаясь произнести свою мысль вслух. — Раз у нас будут дети, ты, надеюсь, захочешь быть дома, чтобы воспитывать их.
Дэниэль словно обдало теплом. Дети Джейса. Их дети.
— Хорошо. Но до появления детей я буду работать. Я не могу сидеть в четырех стенах и ждать, когда ты вернешься домой.
— Тогда мне следует как можно скорее убедиться, что ты способна забеременеть.
Дэниэль, глядя на стол, боролась с одолевавшими ее эмоциями. Слишком он торопится, стараясь привязать ее к себе. В тот миг, когда произнесет перед алтарем: «Я согласна», она навсегда станет его рабой.
— Ты сейчас пользуешься противозачаточными средствами?
— В этом нет необходимости. — К ее огорчению, она покраснела.
— Как, у тебя в Денвере нет приятеля?
— Конечно, есть. Их трое, и они с нетерпением ждут меня. Я обещала им, что вернусь, как только улажу все свои брачные дела, и мы возобновим наши оргии.
— Сарказм тебе не идет, Дэниэль.
Он перегнулся через стол и провел пальцем по ее щеке.
— После свадьбы не предохраняйся. Предоставим все природе.
Дэниэль с трудом переводила дыхание, чувствуя его ласковые пальцы у самого основания шеи.
О медовом месяце они говорили и раньше, обсуждали какие-то интимные детали своей жизни, но о ребенке заговорили впервые, и это породило в ней совершенно новое чувство.
Она ощутила жар внутри себя. Интересно, что испытывает женщина, которая носит в своем чреве дитя? Интуитивно, чисто по-женски, она положила руку себе на живот.
Он накрыл ее своей ладонью.
— Представляешь, Дэниэль, у нас появится ребенок. Маленький дьяволенок с твоими глазами. — Голос его сменился сексуальным шепотом. — Хорошо бы ты забеременела поскорее. Так хочется понаблюдать за изменениями в твоем теле и подержать нашего ребенка на руках! — Он не спускал с нее внимательного взгляда. — Ты станешь еще красивее, когда будешь кормить ребенка грудью.
Дэниэль оказалась во власти самых противоречивых эмоций. Слушая Джейса, она чувствовала себя любимой, единственной, желанной. Она тоже желает его и желает быть любимой. Но она боится потерять над собой контроль, боится уступить Джейсу. Если это случится, он может с легкостью погубить ее. А в то же время он ведет себя так, как если бы действительно любил ее.
Она никак не могла разобраться в себе самой. Иначе у нее никогда не хватило бы смелости спросить его:
— Что же все-таки произошло между нами, Джейс? Почему мы расстались?
Его взгляд сразу же стал холодным.
— Полагаю, твой отец рассказал тебе всю эту историю. К чему повторять?
— Хочу услышать ее от тебя.
Он не ответил.
— Мне хотелось, Джейс, верить в твою порядочность.
— И куда же девалась твоя вера? Если мужчина и женщина собираются пожениться, они должны доверять друг другу.
Горечь в его голосе больно резанула Дэниэль, она вновь ощутила прежние сомнения.
— Я очень хотела верить тебе, но мой отец представил неоспоримые доказательства.
— И тебе ни разу не пришло в голову, что хорошо бы спросить, как все было, у меня.
— Я пыталась тебе позвонить. — Дэниэль почувствовала себя виноватой. — Но твой телефон не отвечал.
— Ты, видно, не очень старалась дозвониться.
— По-твоему, мне следовало бегать за тобой по всему штату? — Она с горечью рассмеялась.
— Ну и кроме того, твой папочка всегда прав, не так ли?
— Не трогай моего отца. Он прекрасный человек.
— О да! Он — само совершенство. Превосходный отец и превосходный бизнесмен. Но жизнь обошлась с ним сурово, поэтому, чтобы выжить, ему приходится продать свою драгоценную дочь.
— Не смей говорить так о моем отце! — с возмущением вскричала Дэниэль, вскакивая со стула.
Джейс стиснул зубы.
