— Прости, — сказала Изабо. — Я должна идти. Береги Бронвин. — Она поцеловала малышку и вышла.
Как только Изабо показалась на пороге каморки кухарки, раскрасневшаяся, с растрепанными короткими кудрями, Изолт схватила ее за руку, и они понеслись во весь дух. Девушки почувствовали запах дыма и поняли, что горожане, должно быть, подожгли часть дворца. Теперь, когда у них были все три части Ключа, они не могли подвергать себя опасности потеряться или получить ранение.
— Куда? — прокричала Изолт.
— Сюда! — Изабо занесло, когда она попыталась завернуть за угол. Они пронеслись мимо мечущихся слуг, отыскали дверь в огород и выбежали через нее на большую вымощенную брусчаткой площадь.
Группа Красных Стражей увидела их и узнала по предыдущей стычке. Завопив, они приготовились напасть, но близнецы ускользнули в сад.
Под ногами у них скрипел снег, и они увидели, что оставляют предательские следы. Солнце стояло высоко, и спрятаться было негде. Все, что они могли сделать, — это убежать от стражников.
Почти час сестры, выбиваясь из сил, играли с солдатами в кошки-мышки. Наконец, они укрылись в деревьях, перепрыгивая с ветки на ветку и сбив преследователей с толку, поскольку все следы остались далеко позади. Даже с одной рукой Изабо перескакивала с дерева на дерево проворно, точно донбег, и рассказывала Изолт об их доме-дереве в тайной долине и о том, как Мегэн заставляла ее проделывать подобные упражнения каждый раз, когда она входила в дом или выходила из него.
Затаившись в душистом дупле в сердце вечнозеленого дуба, сестры впервые получили возможность поговорить. С самого первого момента их встречи они постоянно были в движении — убегая, сражаясь, вылезая из окон. Теперь у них было время оглядеть друг друга и ответить друг другу на самые насущные вопросы.
Больше всего вопросов накопилось у Изабо; поскольку она так долго была оторвана от Мегэн, она ничего не знала об открытиях, которые старая ведьма сделала во дворце драконов и в Башне Роз и Шипов. К тому времени, когда солдаты бросили поиски, она узнала уже почти всё. Она знала, что является банприоннса, потомком Фудхэгана Рыжего и хан'кобанской женщины, и поняла, как вышло, что ее оставили на склонах Драконьего Когтя, и важность кольца с драконьим глазом. Выяснилось, что ее матерью действительно была Ишбель Крылатая — легендарная ведьма, которая летала как птица, и что она научила этому и Изолт. Ее охватили волнение, страх, замешательство и зависть — все одновременно.
Это было очень странное ощущение — видеть свое лицо у кого-то другого и чувствовать между ними связь, прочную как сталь. Каким-то непостижимым образом Изабо чувствовала, как будто недостающие части ее "я" в конце концов нашлись, и она наконец-то стала целой.
Услышав вопль Майи, стражники вбежали в будуар. Двоих Лахлан убил еще прежде, чем они успели сделать несколько шагов, но шедшие сзади напали на него, и ему пришлось бросить Лук и схватиться за палаш. Звеня мечами, солдаты оттеснили его обратно к стене под стоны Банри.
Из коридора донесся крик, потом шум борьбы. Лахлан удерживал стражников, но почти всю долгую ночь и все утро он провел на ногах и очень устал. Один из стражников нанес ему удар в бедро, и он пошатнулся.
В дверь ворвался Дункан, рыча от ярости. За ним бежала Мегэн, ее лицо было белее мела, рука прижата к груди. Одним мощным ударом великан убил оставшихся солдат. Лахлан развернулся на нетвердых ногах, замахнувшись на Майю окровавленным палашом. Она не отнимала рук от лица, сквозь пальцы сочилась кровь из паутины порезов, покрывавших одну сторону ее лица почти целиком.
Мегэн оперлась на стол и сделала несколько глотков из небольшой бутылочки. На плече у нее заверещал Гита, шерстка у него стояла дыбом, выпуклые черные глаза казались огромными.
— Нет, Лахлан, — сказала она устало. — Ты не можешь убить ее сейчас. Мы слишком многого не знаем.
— Она говорит, что не может вернуть мне мой прежний облик теперь, когда Зеркало разбито, — сказал он вкрадчивым бархатистым голосом. — Посмотрим, может быть, ее смерть совершит чудо.
— Нет, Лахлан. Ты ведь понимаешь, что ее нужно судить, чтобы открыть стране глаза на все то зло, которое она совершила? Нам предстоит еще очень многое сделать, чтобы привлечь людей на свою сторону и победить Ярких Солдат. Если мы убьем ее, простой народ сделает из нее мученицу. Неужели ты этого не понимаешь?
— Нет, — сказал он. — Я понимаю лишь то, что она наконец-то у моих ног. Я проявлю к ней такое же милосердие, какое она проявила ко мне и моим братьям. — Он занес палаш.
Мегэн устало подняла руку, и он обнаружил, что не в силах шевельнуть ни пальцем. Майя поползла прочь от него, серебристо-голубые глаза на обезображенном лице сияли островками былой красоты. В руке она сжимала осколки Зеркала.
— Мегэн, что ты делаешь? — закричал он. — Неужели ты пошла против меня?
— Не говори глупостей, — сказала она, тяжело опустившись в кресло. В ярком утреннем свете она казалась пепельно-бледной, лицо прочертили глубокие морщины. Она вздохнула: — Лахлан, повстанцы заняли дворец. В парке и городе до сих пор идут бои, а сельская местность занята Яркими Солдатами, но первую битву мы выиграли. Мы можем соединить Ключ, войти в лабиринт и спасти Лодестар. Сегодня ночь слияния лун. Мы омоем Лодестар в воде пруда, и он снова будет нам петь. Мы можем использовать его для того, чтобы очистить страну от Ярких Солдат и прогнать Фэйргов обратно в море. Страна будет нашей, а ты станешь ее Ри, как и хотел. Пора тебе уже думать, как Ри. Если ты убьешь Майю, кто узнает правду о том, что произошло? Ты скажешь, что она была колдуньей и убила твоих братьев, а ее сторонники скажут, что она была законным регентом, а ты убил ее ради того, чтобы получить трон. Думай, Лахлан, думай!
Она выпустила его из-под своей власти, и он, пошатнувшись, упал на одно колено.
— Джаспер мертв! — зарыдал он. Она поднялась и подошла к нему, утешающе положив руку на его слипшиеся от пота кудри.
Майе удалось подняться на ноги, и она, не веря своим глазам, смотрела на свои окровавленные руки. В уголках губ и глаз уцелевшей стороны ее лица прожгли еле видные морщинки, которых раньше не было. Она сказала:
— Убейте меня сейчас, и покончим с этим! Ты воистину жестокая и злопамятная женщина, Мегэн Ник- Кьюинн! Ты опозоришь меня, сделаешь из меня всеобщее пугало, разыграешь этот фарс с судилищем, а потом будешь наблюдать, как я умираю смертью предательницы. Ты не знаешь, что такое милосердие.
Впервые за все, это время Мегэн взглянула на Майю, и в ее лице не было жалости.
— Нет, Майя, я проявлю к тебе больше милосердия, чем ты проявила к ведьмам. Ты не умрешь на костре, страшнее смерти на котором и придумать ничего нельзя. Тебя будет судить народ, и народ выберет наказание.
Она развернулась к Дункану, стоявшему на страже неподалеку.
— Дункан, очень рада тебя видеть. Как ты?
— Рад быть здесь, миледи, — ответил он, низко кланяясь старой ведьме. — Только никогда я не думал, что Синим Стражам понадобится шестнадцать лет, чтобы одолеть Колдунью.
Майя горько рассмеялась.
— Колдунья! Что ж, это, по крайней мере, лучше, чем Незнакомка. — Она стояла прямая как стрела, в своем малиновом платье, а ее обезображенное лицо было гордым и презрительным.
Нужно начертить круг и звезду, — сказала Изабо. Она палочкой нарисовала на замерзшей земле, покрытой снегом, как можно более ровный незакрытый круг. Затем, она вошла внутрь и аккуратно начертила в нем гексаграмму — казалось разумным, чтобы звезда была той же формы, что и в Ключе, а их было всего лишь двое, так что она решила, что стоит попытаться уравновесить Силу. Она торопливо сложила в центре костер, набрав хвороста под тисовыми деревьями и наломав сухих веток дуба, орешника и боярышника — единственных священных растений, которые обнаружились поблизости.
Все эти действия были знакомы Изолт. Она села на землю и начала разбирать бездонную сумку. Вслед за Книгой Теней она извлекла оттуда мешочек с полезными минералами, включая соль, которую она и передала сестре. Нашла она и свою шейяту, которую Мегэн носила столько месяцев. Как только она вытащила ее из мешочка, треугольник загудел, и его странная мелодия разлилась в воздухе, так что Изабо сделала ей знак спрятать его.
Изолт взяла соль и, смешав ее с горстью снега и земли, рассыпала по границе круга,
