Проклятые башни

– Изолт тоже ранена? – испуганно спросила она.

Мегэн подняла измученное лицо.

– Она была беременна. Ее тяжело ранили, и когда она нашла Лахлана в таком виде, это оказалось уже чересчур. Она потеряла детей.

Джоанна положила голову Томаса на колени к Диллону и с угрюмой решительностью поднялась на ноги.

– Где она? Я пойду к ней.

Мегэн показала в сторону. В слабом свете заходящего солнца они увидели Изолт, лежащую под деревьями в коконе из плащей. Рядом с ней на коленях стоял Айен. Джоанна поспешила к ним, призрачно- белая в наступающих сумерках.

Гвилим наклонился и, подняв с земли ветку, силой мысли поджег ее и воткнул в землю, чтобы Джоанна могла видеть свою пациентку.

– Наступает ночь, – сказал он глухо.

Банри лежала неподвижно, прижав колени к груди, с сухими глазами, в которых плескалось горе. Как Джоанна ни старалась, Изолт не взглянула на нее, не ответила ни слова, поэтому в конце концов целительница дала ей макового сиропа, и Изолт заснула, все так же съежившись.

От утомления Лиланте впала в какое-то странное плывущее состояние. Безвольно повесив руки и чувствуя в горле горячий соленый ком, она тщетно пыталась заставить себя подняться и ухаживать за ранеными, но, казалось, просто не могла больше выносить запаха и вида смерти.

Ниссы порхали вокруг ее головы, громко вереща. Элала поймала одну из ее цветущих кос и прицепилась, бешено трепеща своими ослепительно блестящими крылышками. Лиланте утерла глаза и попыталась заглушить свое горе. Она посадила малышку на ладонь и посмотрела в ее сверкающие зеленые глаза.

В чем дело? – спросила она.

Пора есть лепестки цветка! Пора исцелять!

Лиланте остолбенело уставилась на ниссу. Усталый разум отказывался работать. Потом внезапно ее рука метнулась к мешочку на поясе, где был спрятан цветок Летнего Дерева. В сумятице боя она и думать о нем забыла.

Ты хочешь, чтобы я съела цветок? – прошептала она.

Нисса зашипела и оскалила острые клыки.

Лепестки цветка принадлежат Звездочетам. Их кровь проливается, чтобы благословить дерево, а это дитя умирает.

Лиланте недоуменно уставилась на маленькую ниссу. Но когда до нее дошло, о чем та говорит, у нее перехватило дыхание. Понимаю , – сказала она, подошла к лежащему Томасу, встала рядом с ним на колени и вытащила из мешочка большой цветок.

Хотя лепестки стали коричневыми и сморщенными, они все еще источали слабый аромат. Лиланте поднесла их к носу Томаса, и пряный запах привел его в себя. Его щеки слегка порозовели, он открыл глаза и безучастно посмотрел на Лиланте.

– Ты должен съесть это, – сказала древяница.

Томас озадаченно взглянул на цветок, потом послушно взял его и начал жевать увядшие лепестки. Он не задал ни единого вопроса и не выказал никакого отвращения. С минуту он лежал неподвижно, потом его щеки вспыхнули лихорадочным румянцем, и все тело начало содрогаться. Мальчик закричал, точно от боли, его тонкие руки скрючились, а зрачки начали расширяться до тех пор, пока глаза не стали совсем черными, а не голубыми, как обычно. Он бросил безумный взгляд на Лиланте, потом перевернулся, колотя руками и ногами и неудержимо тряся головой.

– Что случилось? Что ты сделала? – закричала Джоанна и подскочила к нему, хлестнув Лиланте обвиняющим взглядом.

Та ничего не ответила, полными ужаса глазами глядя на бьющегося в конвульсиях Томаса. Она услышала торопливые шаги Мегэн, раздающей приказания и задающей вопросы, потом смотрела, как они уложили мальчика и всунули ему между зубами палку, чтобы он не прикусил язык.

Мегэн обернулась к Лиланте и отрывисто спросила:

– Что ты ему дала? Я видела, как ты его чем-то кормила.

– Это был цветок Летнего Дерева. Мне его дала Облачная Тень.

– Она велела дать его Томасу? – сердито спросила Мегэн.

– Нет, это были ниссы, – перепуганно ответила Лиланте.

Они повернулись и посмотрели на маленьких крылатых существ, порхающих неподалеку. В мерцающем свете только что зажженных факелов их треугольные лица казались странно недобрыми. Джоанна, всхлипнув, сделала охраняющий знак Эйя.

– В его жилах течет кровь Звездочетов! – закричала Лиланте. – Неужели вы не видите?

Мегэн резко обернулась и взглянула на Томаса. Он лежал неподвижно, хрипло дыша. Старая ведьма кивнула.

– Может быть, ты и права, – ответила она.

Томас долго лежал неподвижно и безмолвно, потом сел. Его щеки все еще горели, глаза неестественно сверкали.

– Принесите мне раненых, – прохрипел он.