– Это твой конь? – спросил он. – Тот, на котором ты ездила?
– Да, – ответила она. – Только он не мой. Он – свободный конь.
Он кивнул.
– Ты говоришь как тигернан. Они тоже считают лошадей своими друзьями и соратниками, а не рабами своей воли. Но командир кавалерии Ри так не считает, а ты ведь знаешь, что Ри, благослови его Эйя, нужны лошади для армии. Они выезжают завтра на рассвете с хлыстами и веревками, чтобы поймать их, и собираются на этой неделе их объездить.
– Я не могу этого допустить, – расстроилась Изабо.
– А как ты сможешь им помешать? – отозвался Риордан. – Им нужны лошади, а рыжий жеребец уводит кобыл с ферм и ломает амбары в поисках овса и зерна. Говорят, с ним никакого сладу нет.
– Я должна предупредить его, – сказала Изабо, поднимаясь на ноги.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Ага! Так значит, мы говорим с лошадьми?
Она кивнула.
– Лазарь мой друг! Я обещала ему, что его никогда больше не коснутся ни шпоры, ни хлыст.
– Такова жизнь, девочка, – сказал Риордан, начиная тревожиться. – Командир кавалерии будет в ярости, если ты станешь у него на пути – этот жеребец собрал вокруг себя превосходный табун, а мы нуждаемся в лошадях для войны. У меня лучшее предложение. Если ты знаешь этого жеребца, почему бы тебе не поехать завтра с нами и не поговорить с ним? Этой зимой в горах почти нечего есть, а у нас есть сено и зерно. Может быть, он будет рад привести сюда кобыл, и у нас лишней заботой будет меньше.
Изабо заколебалась. Уже начали опускаться ранние сумерки, принеся с собой мокрый снег. Она была на ногах с самого рассвета и не имела совершенно никакого желания ехать в эту промозглую темноту на поиски жеребца, даже если бы ей и удалось убедить конюха дать ей пони. Под мышкой у нее была книга, которую дал Дайллас, и ей очень хотелось усесться где-нибудь у огонька и почитать. Кивнув, она согласилась, надеясь, что Лазарь не сочтет ее появление с толпой людей предательством.
Изабо с конем были друзьями и товарищами с того самого мига, когда впервые встретились в Сичианских горах, вскоре после того, как она в одиночестве покинула долину, где прошло ее детство. Гнедой жеребец помог ей спасти от Оула Лахлана Крылатого, и без него она ни за что не попала бы в Риссмадилл, куда должна была принести часть Ключа, который Мегэн носила теперь на груди. Они всегда понимали друг друга с полуслова, а перед самым началом осады Риссмадилла достигли такого уровня взаимопонимания, который у ведьм обычно бывает с их хранителями. Существовала какая-то странная связь, которая удерживала жеребца рядом с ней, несмотря на его ненависть к людям и решимость во что бы то ни стало остаться на свободе.
На следующее утро Изабо надела пару крепких штанов, натянула шерстяной берет и, закутавшись в подаренный Мегэн плед, вышла в холодную утреннюю темноту. В конюшне ржали и пританцовывали лошади, ожидая наездников, которые с радостью предвкушали возможность выехать из города и поразмяться. С тех пор, как охота на диких вепрей и оленей стала скорее необходимостью, чем удовольствием, многие лорды утратили всякий вкус к ней и с нетерпением ждали другой добычи.
Изабо вызвала некоторые толки, намереваясь ехать в седле и с уздой, в особенности потому, что Риордан Кривоногий привел ей горячую и норовистую кобылу. Но она легко усмирила лошадь, тихонько заржав ей в ухо, прежде чем плавным движением запрыгнуть на ее спину. Некоторые лорды одобрительно присвистнули, и Изабо с улыбкой сняла берет и признательно поклонилась, а ее кобыла грациозно взвилась на дыбы. Стуча копытами по булыжной мостовой, они выехали со двора и рысью поскакали по тихому городу к Мосту Скорбей, который пересекал реку Бан-Баррах на юге. К тому времени, когда они въехали в лес на другой стороне реки, солнце уже начало подниматься из-за заснеженных холмов.
Изабо гнала свою кобылу за вороным жеребцом Энгуса Мак-Рураха, прионнсы Рураха и одного из самых доверенных советников Лахлана. Мак-Рурах, который очень поспособствовал успеху произошедшего в Самайн восстания, проводил зиму в Лукерсирее вместе со своей дочерью Фионнгал. Как и многие в его клане, Энгус обладал Талантом поиска, и привести охотников к табуну вменили в обязанность именно ему. Изабо хотела сделать все возможное, чтобы одной из первых оказаться у табуна, и уже употребила свое влияние как сестра Банри, чтобы получить от командира кавалерии обещание, что он не будет пытаться заарканить жеребца, пока она не попытается повлиять на него.
Было далеко за полдень, когда Мак-Рурах, наконец, натянул поводья.
– Табун вон за тем подъемом, – сказал он тихо.
Командир кавалерии понюхал ветер, потом кивнул.
– Мы сейчас с подветренной стороны, и это нам на руку, – сказал он. – Поднимемся на вершину холма и посмотрим, что там.
Он довольно неприветливо кивнул Изабо.
– Можешь попытаться приблизиться к жеребцу, но предупреждаю, если табун убежит, мы тут же пустимся в погоню, и никакие возражения не помогут. Эти лошади нужны Ри!
Она кивнула и проржала что-то своей кобыле, которая пустилась легкой рысью и быстро привезла ее к рощице на холме. Оттуда открывался вид на широкую равнину, где пасся большой табун. Большую его часть составляли жесткошерстные легконогие лошади, которые паслись на этих холмах многие годы, но там и сям между ними виднелись блестящие шкуры домашних лошадей, причем за некоторыми до сих пор волочились обрывки веревки. Высокий гнедой жеребец взрывал снег передним копытом, пытаясь добраться до скудной травы, и при виде его лицо Изабо осветила радость. Она спешилась и, похлопав кобылу по холке, попросила ее не шуметь, а потом начала медленно спускаться в долину, прихватив с собой небольшой мешочек овса.
Голова Лазаря немедленно поднялась, и он трепещущими ноздрями втянул в себя воздух. Изабо тихонько заржала, приветствуя его, и жеребец затряс своей яркой гривой и пустился в галоп. Он обежал табун, заставив его сбиться ближе друг к другу, и Изабо снова тихонько заржала, а он затанцевал и ответил ей радостным ржанием. В рощице на холме громко захрапела кобыла, и Изабо вполголоса выругалась, поскольку надеялась до поры до времени сохранить в тайне присутствие своих спутников. Голова Лазаря метнулась в том направлении, и он вызывающе заржал, встав на дыбы. Изабо примирительно зафыркала, медленно и уверенно двигаясь по равнине навстречу жеребцу. Он забегал взад и вперед, и она мягко и
