дороги. Майя сделала глоток и восхитилась его медовым вкусом. По ее жилам разлилось тепло, кожа раскраснелась, а голова слегка закружилась. Больше пить она не стала, памятуя, что Эрран славился своим вином, в который для сладости добавляли мед цветка золотой богини, в высшей степени крепкий и опьяняющий нектар.
Хан’кобан распахнул массивную дверь, ведущую в тронный зал, и звенящим голосом доложил о Майе. Кэмпбелл Ироничный поклонился так низко, что подмел бородой пол. Майя вздернула голову, демонстрируя, что вся эта пышность не произвела на нее никакого впечатления.
В дальнем конце зала возвышался помост с украшенным изящной резьбой троном, заваленным малиновыми бархатными подушками. На них полулежала темноволосая женщина, одетая в черный бархат с серебряной брошью в форме чертополоха на груди. Ее безупречная кожа была очень бледной, а рот отливал темным пурпуром. Когда Майя медленно приблизилась к трону, она заметила, что длинные изогнутые ногти женщины выкрашены в тот же самый темно-пурпурный цвет. Они медленно и ритмично постукивали по темному дереву подлокотника, длинные и острые, точно ятаганы.
Майя подошла к помосту и склонила голову.
– Очень рада снова видеть вас, – сказала она. – Надеюсь, вы неплохо поживали?
– О да, – отозвалась Маргрит. – Не только неплохо, но еще и весело. С тех пор, как мы встречались в последний раз, прошло несколько забавных лет.
– Забавных – не совсем то слово, которое я бы употребила, – ответила Майя, и лишь раздувающиеся ноздри выдавали ее гнев. – Действительно, произошло много всяких событий.
– Да, кто бы мог подумать, что мятежники одержат победу и восстановят Шабаш Ведьм? – вежливо сказала банприоннса. – Ваш муж мертв, вашу дочь сместили, а вы – вне закона и в бегах.
– Ну, это едва ли так, – возразила Майя. – Очень многие отвергают иго Самозванца и хотят возвращения моего правления. Это всего лишь вопрос времени.
– Молодой Мак-Кьюинн показал себя более способным, чем кто-либо мог подозревать, – заметила Маргрит. – Победы при Блэйргоури и Дан-Идене они одержали очень остроумно, и моя разведка доносит мне, что с тех пор у них еще прибыло сторонников.
– Это ненадежные друзья, – отмахнулась Майя. – Они преследуют свои интересы. Как только моя дочь вернет себе престол, они снова поклянутся нам в верности.
Маргрит оторвалась от созерцания своих колец.
– Может быть, это и так, – ответила она. – Но разве кому-нибудь нужны такие друзья?
– Ох, существует множество таких, чья верность мне и моей дочери неколебима. – Майя уже устала стоять перед троном Маргрит и грациозно присела в одно из кресел, стоящих вдоль стены. – Но я уверена, что ваши шпионы донесли вам и об этом тоже.
– Я не люблю слово «шпионы», – с улыбкой ответила Маргрит.
Майя напряглась, но сладко улыбнулась в ответ.
– Прошу прощения. Я хотела сказать, ваша разведка.
На миг их взгляды встретились, потом Маргрит отвела глаза, сказав приветливо:
– Что-то я совсем позабыла о гостеприимстве. Вы, должно быть, очень устали с дороги. Позвольте предложить вам поесть и отдохнуть, а потом вы, возможно, расскажете мне, чем я обязана чести этого неожиданного – но в высшей степени приятного, визита.
– Ну разумеется, я приехала сюда для того, чтобы быть со своей дочерью, – ответила Майя. – Я понимаю, что без моей поддержки и одобрения она не слишком вам полезна, поэтому как только моя разведка донесла мне, что она находится под вашей защитой, я, естественно, решила воссоединиться с ней. Уверена, что нет никакой нужды осведомляться о ее здоровье, учитывая то, какой заботливой и любящей матерью являетесь вы сами.
Улыбка Маргрит стала шире, на ее щеках заиграли ямочки.
– У вас прекрасная разведка, моя дорогая. Вы должны рассказать мне, как вам удается находить таких талантливых слуг. Я-то по недомыслию считала, что все происходящее под покровом туманов Эррана скрыто от жителей внешнего мира. Теперь я вижу, что моя защита не настолько совершенна, как мне казалось.
Майя почувствовала, как по спине у нее тонкой струйкой ледяной воды пробежал холодок. Улыбка Маргрит наводила на нее такой же ужас, как самый яростный рык ее отца – Фэйрга. Она взяла себя в руки и надменно взглянула на банприоннсу.
– Прошу прощения, если вы сочли мой интерес навязчивым, – сказала она холодно. – Вполне естественно, что безопасность и благополучие моей дочери, Банри Эйлианана и Дальних Островов, моя главная забота.
– Естественно, – бархатным голосом ответила Маргрит, снова медленно забарабанив длинными ногтями по позолоченным подлокотникам трона. – И вы, конечно же, желаете ее видеть. – Она поднялась и величаво сошла с трона, шелестя черными бархатными юбками. – Пойдемте, моя дорогая. Я знаю, что вы с нетерпением ждете встречи со своей малюткой, ведь прошло уже столько месяцев с тех пор, как вы в последний раз обнимали ее.
В ее тоне прозвучало такое тонкое издевательство, что Майя вспыхнула и сжала руки. Она вышла вслед за банприоннсой из тронного зала и поднялась по лестнице, слушая любезные рассказы Маргрит об истории многочисленных сокровищ, развешанных по стенам.
Майя вежливо пробормотала что-то в ответ, а потом кивнула на дворецкого, шедшего впереди них по лестнице.
– Скажите, миледи, как получилось, что этот рогатый житель гор стал вашим слугой? Разве они не дикий и независимый народ? Что он делает здесь, в сердце болот?
Маргрит прищурилась, точно погрузившись в приятные воспоминания.
– Я спасла ему жизнь, а по суровому кодексу чести Хан’кобанов это означает, что он передо мной в
