Уингфольда. Но вскоре лорд был отправлен послом в Брюссель ко двору Маргариты Австрийской, и для Джейн лучшим выходом стало отправиться с ним. Так она стала фрейлиной при дворе этой правительницы, в штат которой входили ещё несколько дочерей английских вельмож – дочери лорда Дакра и сестры Болейн, к примеру.
Поначалу для Джейн все складывалось хорошо. Маргарита Австрийская, внучка последнего герцога Бургундского Карла Смелого, решила возродить в Нидерландах все былое великолепие двора своего великого деда. Брюссель стал центром мод, науки и изящных искусств. Но потом лорд Уингфольд обидел правительницу, уехав, не простившись, в паломничество, и Джейн осталась без поддержки.
– Я уверяла леди Маргариту, что мой благодетель скоро вернется, – смывая с принцессы пену, рассказывала Джейн. – И сэр Томас Болейн, бывший вторым послом при дворе, поддерживал меня, говоря, что сэр Уингфольд уехал исключительно по причине нездоровья – так оно и было, уверяю вас. Но так как он не вернулся, а я была его протеже, на меня смотрели косо. К тому же леди Маргарита теперь куда больше внимания уделяла дочерям Болейна – этой глупой гусыне Мэри и вертихвостке Анне, которая полностью покорила её милость герцогиню, так что теперь и их отец Томас Болейн перестал оказывать мне покровительство. И если тогда меня не отослали со двора сразу, то только по причине союза отца Маргариты императора Максимилиана и вашего августейшего брата короля Генриха. Согласитесь, миледи, совсем не пристало отсылать от двора английскую леди, когда сама Маргарита устраивала пиры в честь побед английского оружия над французами. А потом прибыл его величество Генрих Тюдор, и я невольно оказалась в центре всеобщего внимания. Его величество даже подарил мне десять тысяч на приданое. Вот откуда мое богатство.
Мэри, которой Джейн как раз помогала надеть сорочку, даже запуталась в завязках ворота, сердито рванула их.
– Десять тысяч! А мне... – она сердито задышала. – Продолжай, Джейн.
Дальше рассказ фрейлины перешел на щедроты короля Генриха и на те увеселения, которые устраивала ради него леди Маргарита. Пиры следовали за пирами, турниры за турнирами. В рыцарских состязаниях король Генрих Тюдор не знал себе равных, только Чарльз Брэндон мог сравниться с ним.
– Чарльз Брэндон? – оживилась Мэри.
– О! – засмеялась Джейн. – Я вижу, вы по-прежнему неравнодушны к прекрасному шталмейстеру двора!
– Глупости! – вспыхнула принцесса. – Просто я долго не имела вестей о нем. А Мег Гилфорд начинает всякий раз нервничать и пыхтеть, едва при мне кто-либо произносит его имя.
– И немудрено, – расчесывая Мэри волосы, произнесла Джейн. – Он слывет самым красивым английским мужчиной. После его величества, разумеется. Но король всячески покровительствует ему, при его одобрении сэр Брэндон сделал блестящую карьеру. Его так и называют – второй человек в Англии после его величества. К тому же его репутация самого опасного соблазнителя...
– Постой, – перебила принцесса. – А как же его брак по любви?
– О, вы не знаете? Несчастная леди Анна Браун умерла два года назад. Брэндон какое-то время был безутешен, но он так красив, и есть столько леди, которые были не прочь развеять его печаль... Короче, когда он прибыл с королем в Брюссель, среди местных красоток начался настоящий переполох. Подумать только, участник морских сражений у Бретани, победитель в битве у Теруана, герой штурма Турне, благодаря маневрам которого и пала эта цитадель, да ещё и фаворит Генриха VIII!.. Одним словом, все дамы Брюсселя были влюблены в него. Потом он одержал победу на турнире, какой организовала леди Маргарита, и когда он положил к её ногам венец победителя...
О, стоило тогда поглядеть на лицо этой надменной женщины! И вскоре ни для кого уже не было тайной, что она влюбилась в него как кошка. Мэри вдруг встала и нервно заходила по комнате. Потом резко повернулась.
– А что Чарльз?
– О, он во всем послушен воле короля. А Генриху Тюдору было бы весьма выгодно, чтобы мужем правительницы Нидерландов стал его подданный.
У Мэри округлились глаза, потом она сухо рассмеялась.
– Какой вздор! Чарльз Брэндон, будь у него хоть семь пядей во лбу, но все же простой дворянин. А Маргарита Австрийская – владелица целого государства, в ней течет августейшая кровь, она дочь императора. Нет, это невозможно!
– Вы думаете? А вот ваш брат – да хранит Господь священную особу его величества – так не считает. Он всячески содействовал сближению своего друга Брэндона и её светлости леди Маргариты. Она ведь дважды была замужем – за испанским инфантом Хуаном и за герцогом Савойским Филибером Красивым. Овдовев второй раз, она поклялась больше не выходить замуж. Она стала полноправной правительницей в Нидерландах, сама себе госпожой, а, согласитесь, это немало.
– Сколько же ей лет? – спросила Мэри.
– Тридцать три. Мэри рассмеялась.
– Совсем старуха!
– О, не скажите, миледи. Маргарита Австрийская очень следит за собой, она весьма элегантна, образована, и если не слышать, как она ругается, как паромщик, едва речь заходит о французах, – её можно найти весьма привлекательной.
– Она так не любит французов?
– А кто их любит? – пожала плечами Джейн. Мэри думала о своем. Нервно кусала губы.
– И с этой женщиной Брэндон собирается связать свою судьбу?
Джейн молча принесла коробочку со своей косметикой и стала предлагать ей новомодные тона помады и румян. Мэри резко прервала её:
– Ты не ответила мне! Джейн вздохнула.
– Когда я покидала Брюссель, сэр Чарльз все ещё был при её дворе.
