– Я весь во внимании, принцесса.
Они так и продолжали стоять спиной друг к другу, когда Мэри сказала:
– Чарльз, мне просто очень горько, что ты не любишь меня...
Волнующе и необычно, когда такие слова срываются с уст августейшей сестры твоего короля, которая выросла и похорошела у тебя на глазах, стала страстной, манящей. Черт побери – он опять ощущал нежность к ней. И когда заговорил, голос его даже слегка дрожал от избытка чувств:
– Я не стою вас, моя принцесса. И вы не правы. Как друг, как брат, я очень люблю вас... Я буду предан вам, буду защищать и оберегать вас. В любой час, в любую минуту вы сможете рассчитывать на меня.
Он повернулся, посмотрел на ее поникшие плечи, на завивающиеся на солнечном ветру выскользнувшие из сетки пряди волос.
– Ты будешь моим другом, Чарльз?
– От всего сердца. Я клянусь тебе в этом.
Она так и не обернулась, потому что не хотела, чтобы он увидел ее лицо – отнюдь не грустное, а упрямое и решительное. Нет, она Тюдор, а они известны своим упорством в достижении поставленной цели. Что ж, пусть они вновь вернутся к дружбе, а там...
– Брэндон, ты можешь быть спокоен. Я не пожалуюсь Хэлу на свое скудное содержание.
Чарльз словно очнулся. К черту все эти сантименты, главное, что она не подставит их с Вулси под удар. Он даже благодарно приник к ее вялой и безучастной руке. Бедная малышка Мэри... И угораздило же её полюбить его. Хотя именно в этом он сейчас и видел свою удачу, ощущая одновременно себя подлецом.
Брэндон пошел в часовню. Долго сидел в её полумраке, облокотясь лбом на скрещенные пальцы рук. Постепенно он убедил себя, что поступил правильно, разрушив ее иллюзии, и стал успокаиваться. О себе, о своих чувствах он старался не думать – по крайней мере, здесь, где надгробие его бывшей жены было так близко, в общей усыпальнице семьи Браунов. Здесь было место, где и ранее он искал успокоения, и в конце концов покой, подобно бальзаму, стал медленно обволакивать его душу. Часовня всегда хранит покой, она готова принять в себя смятение простого смертного или хотя бы дать передышку на время. И когда позади раздались шаги, Брэндон мог взглянуть в глаза вошедшему уже спокойно.
Это был сэр Энтони.
– Я знал, что найду тебя здесь.
Он подошел, опустился рядом на скамью.
– Меня что, ищут?
Виконт сделал неопределенный жест.
– Не так, чтобы очень.
– Тогда пусть обходятся без меня.
– Они и обойдутся, но все встревожены. У тебя был разговор с ее высочеством наедине, после которого она не вернулась, бродит среди деревьев, а если кто-либо приближается, гонит прочь.
– Ну, это ещё ничего. Она вытворяла кое-что похлеще. Этим Тюдорам во всем не угодишь.
– Чарльз.
Брэндон не повернулся, но краем глаза видел, как Энтони Браун напряженно смотрит на него.
– Чарльз, все вокруг только и твердят, что о ваших отношениях с её высочеством. Это опасно для тебя.
– Надеюсь, что, когда мы будем при дворе, Мэри Тюдор даст основания для других опасений. Она очень сложная девушка.
– Как и наш король?
– О, его величество – агнец небесный по сравнению с Мэри. Ведь сказано же в предсказании, что он начнет править, как ягненок...
– Чарльз, я серьезно.
Брэндон откинулся на спинку скамьи, глядя в сводчатые перекрытия потолка.
– С Генрихом мне проще, я хоть знаю его. А Мэри Тюдор... Она особенная. Я не встречал девицы с большей самоуверенностью. Её гордость от осознания, что она дочь короля, причудливо сочетается в ней с уверенностью в своей красоте. К тому же эти годы в ссылке... Она забыла необходимое и научилась излишнему, став самостоятельной – это портит женщину, лишает должного смирения. И мне пришлось преподать ей сегодня урок, ей же во благо.
– Ты так жестко говоришь о ней. А ведь я был почти уверен, что она пленила тебя.
Брэндон засмеялся.
– О, это произойдет не ранее, чем уксус снова станет вином. К тому же у меня есть голова на плечах... и глубокая уверенность, что ей следует находиться именно там.
Сэр Энтони невольно перекрестился. Он знал, что, несмотря на блестящее положение и власть, какими обладал его зять, он всегда живет в тени от плахи и малейший неверный шаг может придвинуть его к ней. Обычная жизнь придворного, от которой сам Энтони вовремя отказался, найдя успокоение в тиши родового поместья. Брэндон же не таков, ему нужен риск, интрига, игра. Энтони волновался за него.
– У тебя есть дети, Чарльз. Не будь беспечным.
– О! – потянулся Брэндон, хрустнув суставами. – Как говорил покойный король Генрих VII – удача
