у них было мало еды, а пресной воды и того меньше. Очень многие не могли идти, не говоря уж о том, чтобы карабкаться по скалам. Яркие Солдаты непременно должны их искать, и, разумеется, быстро обнаружат плавающие в море обломки «Вероники». Без сомнения, следовало как можно скорее отправить кого-то на поиски помощи.
— Ты сможешь забраться по этим утесам, Финн? — спросил Дайд.
Она кивнула и пожала плечами.
— Все мои приспособления пошли на дно вместе с «Вероникой», так что это будет нелегко, — ответила она.
— На вершине нет ничего, кроме нескольких ферм, — сказал капитан Тобиас. — И живут там суровые и строгие люди. Не думаю, что они по собственной воле предложат нам помощь, даже если узнают, что с нами Киллиан Слушатель.
Старый пророк, сгорбившись, сидел у костра, прижав худые руки и ноги к телу. Он поворачивал голову от одного человека к другому, но на его морщинистом, покрытом синяками лице не отражалось ни намека на понимание.
— Хотелось бы мне точно знать, где мы потерпели крушение, — сказал Альфонсус Уверенный. — Когда я в последний раз отмечал наше положение на карте, «Вероника» находилась всего в двух или трех днях плавания к востоку от места встречи с Мак-Кьюинном. С попутным ветром мы проходили в день около ста пятидесяти миль. Не важно, как быстро и кто из нас пойдет, все равно преодолеть это расстояние придется пешком. Посланные доберутся до места сбора не раньше, чем через три недели. Потом Ри должен будет еще доехать до нас, и на это уйдет еще неделя или две, даже если они будут гнать изо всех сил. Даже самые сильные из нас не смогут протянуть так долго без пищи и воды, не говоря уж о старике и старухе.
Повисла долгая тишина. Все оглянулись на дряхлого пророка и на Энит, которая пришла в сознание, но все еще была очень слаба. Всю правую сторону ее лица обезображивал огромный синяк. Все знали, что она страдает артритом и без посторонней помощи не может сделать ни шагу.
Потом они взглянули на раненых, лежавших на острых камнях, и на море, волновавшееся в нескольких шагах.
— Сейчас отлив, — сурово сказал Эрвин Праведный. — Вскоре вода снова начнет прибывать. Время и прилив никого не ждут.
— Ох, до чего же приятно, когда он рядом; он, как пчела, не приносит нам ничего, кроме сладости и веселья, — прошептала Финн на ухо Эшлину, который закашлялся, пытаясь подавить невольный приступ смеха. Эрвин неодобрительно повернул к ним свое гранитное лицо, и оба снова захихикали.
— Что ж, пожалуй, в первую очередь необходимо найти менее открытое место, на котором можно разбить лагерь, — сказал Дайд, бросив на Финн сердитый взгляд. — Может быть, здесь поблизости есть какая-нибудь пещера или грот, где можно укрыться от стихии и от всех, кто станет нас искать.
— Простите, сэр, — нерешительно вмешался Тэм, — но здесь действительно есть пещеры, я знаю это. Только не думаю, что мы захотим в них укрываться.
— Ох, верно, — сказал капитан Тобиас. — Ты же родился где-то поблизости, так, молодой Тэм?
— Да, сэр.
— Ты знаешь, где мы находимся?
— Ну, сэр, если я не ошибаюсь, эти две высокие скалы вон там, ну, которые что ли наклоняются друг к другу, здешний народ зовет Влюбленными.
— Так ты сможешь найти пещеры?
— Да, сэр, но если верить молве, не стоит нам туда идти. Говорят, там водятся духи, сэр.
— Ты говоришь, как ведьмолюб, парень, — строго сказал Эрвин Праведный. — Ты что, не знаешь, что никаких призраков нет?
— Наш пастор тоже так говорил, сэр, — спокойно отозвался Тэм, — но еще он говорил, что все ведьмы и колдуны злые и уродливые, а по правде говоря, сэр, вы вряд ли скажете такое о молодой Бранг, она очень красивая девушка и сладкая, как орешек.
Его слова заставили Дайда, Джей и Финн подскочить, и Финн с негодованием воскликнула:
— Почему это ты назвал его девушкой, Тэм?
Молодой моряк ухмыльнулся.
— Думаешь, я слепой и глупый, как новорожденный щенок? Я работал, ел и спал вместе с вами много недель подряд. Я вижу девушку с первого взгляда, девушка.
Финн покраснела, а Дайд рассмеялся и хлопнул Тэма по спине.
— Да уж, я всегда знал, что Бранг никогда не сойдет за парня, с ее-то нежной кожей и волосами.
— Да я по фигуре заметил, — с ухмылкой сказал Тэм, хотя и покраснел так же густо, как Финн.
— А я? — спросила Финн. — Как ты догадался, что я не парень?
— Ну, девушка, у тебя фигура ничуть не хуже, — отозвался Тэм. — Кроме того, я не мог не заметить, как остальные ребята поглядывали на вас обеих и держали вас за ручки, когда вам было страшно.
— Я всегда говорил, что женщины на борту до добра не доведут, — хмуро сказал Эрвин Праведный. — Мы были обречены еще до того, как вышли из гавани. — «Все зло — ничто по сравнению со злом, которое несут женщины».
— Ох, что сделано, то сделано, — сказал капитан Тобиас. — Разве не сказано, что «веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости»? Пожалуйста, прекрати сокрушаться, Эрвин, и давай подумаем, как спасти наши жизни.
— Надо найти эти пещеры, и быстро, — нетерпеливо сказал Дайд. — Волны уже поднимаются, а мы сидим здесь и треплем языками. Будем беспокоиться о призраках, когда встретим их. Тэм, веди нас. Пойдемте, будем двигаться.
Они начали пробираться по камням с носилками, сделанными из сломанных досок, на которых несли тех, кто не мог идти сам, а вздымающиеся волны обдавали их лица брызгами и делали скалы под ногами еще более скользкими. Финн шагала во главе экспедиции вместе с Джеем и Тэмом, а эльфийская кошка ехала у нее на плече. По пути она оглядывала высокие утесы, отыскивая место, где можно было бы подняться на вершину. Несколько раз им пришлось перебираться через глубокие впадины, наполненные водой, и перелезать через валуны размером с дом, а однажды волна накрыла и потащила за собой одного из матросов. Его удалось вытащить, но все были потрясены и ускорили шаги.
Наконец они подошли к узкой расселине в скале, из которой по осклизлым зеленым камням в море бежал мелкий ручеек. Дональд попробовал воду и с огромным воодушевлением объявил, что она пресная. Все принялись жадно пить, и никогда вода еще не казалась им такой сладкой, как эта солоноватая жидкость из самого сердца скалы.
— Сколько еще тащиться до этих мерзких пещер? — спросила Нелльвин, опустив распухшие ноги в прохладную воду.
— Мы уже пришли, — сказал Тэм. — Это вход. Его называют Расселиной Нечистого.
Йедда с неодобрением взглянула на трещину.
— Эта пещера не может быть слишком большой. Мы все в ней поместимся?
— Да она просто огромная, — сказал Тэм. — Если рассказывают правду, она под землей тянется на многие мили вдоль всего побережья. Однажды отчаянные ребята пытались исследовать ее с веревками и фонарями. Они вышли у Губы Люцифера, в шестидесяти милях к северо-западу отсюда, ну, то есть те из них, кто остался в живых.
Йедда вытащила ноги, обтерла их о юбку и снова натянула чулки и башмаки.
— Что ж, я не боюсь призраков, — сказала она спокойно. — Призраки — это всего лишь нематериальные воспоминания о каких-то мощных эмоциональных энергиях. Они не причинят зла, если сам человек им этого не позволит, и большинство из них можно прогнать, наполнив пространство смехом и радостью. Клянусь, что если я найду место, где смогу преклонить свои старые кости, моей радости хватит, чтобы разогнать тысячу духов, пусть даже и очень злобных.
Тэм смотрел на расселину с явным неудовольствием.
— Ладно, если мы не будем забираться слишком далеко внутрь, — сказал он и помог одному из своих товарищей-матросов поднять носилки.
Дайд вошел первым и вызвал огонь, чтобы осветить дорогу. Протиснувшись сквозь высокую и узкую щель и подняв над головой шар ведьминого огня, он тихонько присвистнул от изумления.
