этом мире жестокости.
Хозяин корчмы, умолкший было, пока совершалась казнь, едва его подтолкнули к дереву, заголосил с новой силой и стал так сопротивляться, что только втроем удалось поставить его на колени. После этого он смирился с неизбежным и затих.
Вскоре все закончилось, и Майсгрейв отдал приказ выступать. Анна едва ли не первой вскочила в седло и вздохнула с облегчением лишь тогда, когда злополучный постоялый двор остался далеко позади. Впрочем, не одна она была в таком настроении. В отличие от вчерашнего дня сейчас воины ехали молча, лишь порой кто-либо подгонял лошадь или отпускал крепкое словечко, когда по лицу хлестала ветка либо вылетевший из-под копыта ком земли разбивался о латы.
У развилки дорог возвышался небольшой каменный крест, поставленный здесь, видимо, еще на заре христианства, покосившийся и позеленевший. Майсгрейв резко осадил коня и, соскочив на землю, преклонил колени. Его примеру последовали и все остальные.
Вокруг было тихо, лишь издали доносился едва различимый лисий лай. Анна, как и все, горячо молилась. Внезапно ее внимание привлек какой-то шум позади. Гарри Гонд, Патрик Лейден и сам Майсгрейв, насторожившись, поднялись. Вскоре стал ясно различим топот копыт и бряцание стали.
Майсгрейв обменялся взглядами со своими воинами, и в ту же минуту все оказались в седле. И вовремя, ибо на повороте дороги показался довольно большой отряд, скакавший прямо на них, не замедляя хода. При виде людей Майсгрейва ехавший впереди рыцарь в шлеме с опущенным забралом перевел копье в боевое положение. Сомнений не оставалось – это нападение, налет без предупреждения, такой, какие предпринимают разбойники, когда следует лишь убивать.
Филип мгновенно пришпорил Кумира и, держа копье наперевес, двинулся навстречу неизвестному рыцарю. Однако, когда они уже были готовы сшибиться, незнакомец резко свернул в сторону, и Филип оказался в самой гуще его воинов. Это произошло слишком неожиданно. «Ловушка!» – только и успел подумать Филип, отражая щитом удары. Один из них пришелся по шлему. Шлем выдержал, но на какой-то миг все поплыло у него перед глазами. Спас Майсгрейва Кумир, вынесший хозяина из кольца врагов.
Филип тряхнул головой, развернул коня и поскакал назад, где его люди уже вступили в яростную схватку с противником.
Когда на дороге вспыхнул бой, Анна растерялась. В этот момент рядом оказался старый Бен, который, схватив ее лошадь за повод, поскакал прочь.
– Побудьте здесь! На вас нет доспехов, – торопливо бросил он, останавливаясь за деревьями, и тут же во весь дух пустился назад.
У развилки дорог шла настоящая битва. Лязг мечей, глухие удары, стоны, фырканье и ржание коней. Нападавших было вдвое больше, однако они заметно уступали в искусстве боя воинам Майсгрейва, которые отбивались столь ловко, что вскоре кровь противников окрасила свежую траву и не один конь, потеряв всадника, с испуганным ржанием унесся прочь.
На Филипа Майсгрейва наседали сразу трое латников, и выдерживал их натиск он только благодаря своему блестящему умению владеть мечом да прекрасной выучке Кумира, который, пока его хозяин действовал оружием, кусал и лягал коней противников. Улучив момент, Филип крикнул неизвестному рыцарю, чтобы тот остановил своих людей и сразился с ним один на один, как и приличествует носящим рыцарский пояс, однако тот без единого слова продолжал атаковать одного из людей Майсгрейва, прозванного Молчаливым Эдмундом, и минуту спустя разрубил его на глазах Филипа страшным ударом почти пополам.
Схватка затягивалась. Вскоре пал еще один из ратников Майсгрейва. Однако отряд неизвестного рыцаря нес куда большие потери. В конце концов, трое нападающих навалились на отчаянно отбивавшегося Малого Тома, и ему пришлось туго. Один из противников, замахнувшись тяжелой булавой, ринулся на воина-монаха, но оружие скользнуло, и удар пришелся по голове лошади. Несчастное животное рухнуло как подкошенное. Малый Том кубарем покатился по земле.
– Держись, братишка! – вскричал Том Большой, пробиваясь к нему.
Но было поздно. Малый Том сумел увернуться от одного из противников, ускользнуть от другого, но встречи с третьим было не избежать. Малый Том отчаянно закричал и выставил меч в слабой надежде отвести смертельный удар. Но удара не последовало. Чужой воин бессильно рухнул к его ногам. Из спины у него торчала короткая тяжелая стрела.
Малый Том сдвинул на затылок полушлем и вытер лоб. Только теперь он заметил, что на земле лежат еще несколько воинов, сраженных меткими выстрелами.
В этот миг стрела настигла предводителя нападающих. Он взмахнул рукой и покачнулся в седле. К нему бросился Майсгрейв, но тот неожиданно повернул коня и понесся прочь. По его плечу текла кровь.
– Остановись, негодяй! – взревел Филип, но рыцарь уже скрылся в лесу.
Его воины начали столь же поспешно покидать поле боя. Ратники Майсгрейва устремились было в погоню, но рыцарь удержал их:
– Мы не в Чевиотских горах. Нам не нужна добыча, наше дело – доставить королевское письмо.
В воздухе просвистела еще одна стрела, и замыкающий воин чужого отряда вскрикнул и свалился с лошади. Все оглянулись.
– Так вот это кто! Вот он, благодетель! – вскричал Малый Том.
В стороне от развилки дорог верхом на толстой дубовой ветке сидел Алан с арбалетом в руках.
В самом начале стычки Анна растерянно следила из-за деревьев за боем. Но потом это чувство прошло. Даже наоборот: она ощутила, как в ней закипает воинственная кровь ее отца, и испытала досаду из-за своей никчемности в такую минуту. За спиной болтался арбалет, а колчаны были полны стрел, но как воспользоваться ими отсюда, из-за деревьев, когда ратники Майсгрейва и нападающие перемешаны словно карты в колоде? Вот тогда ее внимание и привлекла эта нависающая над дорогой толстая ветка. Подъехав ближе, Анна встала на седло, а уж оттуда по стволу добралась до ветки. Все было видно как на ладони, и, не раздумывая, она повернула рычаг арбалета.
Теперь же, улыбаясь и болтая ногами, она смотрела на столпившихся внизу ратников. Дочь графа Уорвика не испытывала ни малейшего раскаяния от того, что отправила в мир иной несколько душ, а слова похвалы казались ей сладостными, как нектар. Малый Том приплясывал под деревом, а Том Большой помог ей спуститься на землю.
В это время к Майсгрейву приблизился Оливер.
– Сэр, взгляните, каким ударом убит Молчаливый Эдмунд.
Рыцарь подъехал к телу ратника. Он видел, как было дело, и сейчас глядел на странную рану, рассекающую плечо, ребра, лопатку и почти достигающую тазобедренной кости.
– Святый Боже! – невольно схватился за нагрудный крест Патрик Лейден. – Это тот, кто угостил Угрюмого Уили, только еще похлеще.
– Нас преследуют, сэр, – подытожил Фрэнк Гонд, устало снимая шлем вместе с кольчужным подшлемником. Его волосы были мокры от пота. – Надо менять дорогу, иначе нас ожидает то же самое.
Где-то в стороне раздался слабый стон. Один из латников неизвестного рыцаря еще дышал. Спрыгнув с коня, Фрэнк склонился над ним.
– Кто твой хозяин, пес?! – встряхнув несчастного, резко выкрикнул он.
Тот охнул, изо рта у него хлынула кровь, и, забившись в судорогах, латник испустил дух.
– Надо было полегче, – заметил Гарри.
Сам он сидел согнувшись, и вместо обычной улыбки на лице его было написано с трудом сдерживаемое страдание.
– Что с тобой? – спросил Майсгрейв.
– Сущая безделица. Удар, не прорвав кольчугу, вдавил ее вместе с подкольчужницей в мышцы. Пуп Вельзевула! Жжет, как огнем.
– Ехать сможешь?
Гарри наконец улыбнулся.
– О, сэр Филип, я уже не в возрасте мастера Алана, когда всякий пустяк кажется концом света.
– Не возводи напраслину, Гарри! – оборвал его Филип. – Алан держался мужчиной. Его глазу мы обязаны тем, что все так скоро кончилось.
Щеки Анны вспыхнули от удовольствия.
