сообщил Джек Петраччи. — Спасибо за помощь, Джек, — пробормотал Чак. Эндрю рассмеялся и покачал головой:
— Продолжай с ними работать, посмотрим, что из этого получится. Но мне бы хотелось увидеть что- нибудь, из чего можно попасть в сарай, и именно в тот, в который прицелился, а не в стоящий в пятистах ярдах позади или где-то еще.
— Для каждой такой ракеты понадобится пятнадцать фунтов пороха, — сказал Джон. — Это семь выстрелов «наполеона».
— Думаю, для начала мы сможем выделить пару сотен фунтов, — предложил Эндрю. — Подумай пока над этим и займись револьверами, а карабины, снайперские винтовки и паровые пушки пока запрещены.
— Теперь о воздушных машинах? — предложил Калин.
Эндрю кивнул. Чак нервно откашлялся.
— Для их испытаний мы построили три больших ангара в лесу к северу от Рима. Мерки туда не залетают, поэтому не знают об их существовании. Если только они обнаружат нас, один-единственный факел, брошенный сверху, — и нам конец. Уже сделаны три шара и еще четыре пока в работе. Ну, и еще проблема с двигателем.
— А что с тем, который был на их шаре? — поинтересовался Калин.
— Он так и остался там, где упал шар. Его закопали.
— И вы не разобрали его?
— Я, конечно, любопытный, но не сумасшедший, — ответил Чак.
— В нем какой-то яд, — объяснил Эмил. — Мы знаем, что мерки, которые раньше летали на том воздушном корабле, умерли ужасной смертью. У них выпали волосы, потом их рвало кровью, а наши люди, которые подходили к машине после крушения, все заболели. Сейчас шестеро из них умерли, причем так же, как и мерки, — облысев и харкая кровью. Те, кто закапывал его, или в больнице, или в могиле.
— Проклятая машина в земле, и пусть там и остается! — твердо заключил отец Касмар. — Это дьявольское изобретение.
— С этим я спорить не стану, — отозвался Чак. «Какое счастье, — подумал Эндрю, — что воздушный корабль упал далеко от города». Он уже слышал о смерти несчастных крестьян, которые подходили к нему слишком близко. Эмил считал, что двигатель работает на мышьяке и этим объясняется выпадение волос и кровавая рвота. Но почему именно мышьяк и каким образом машина без всякого видимого топлива может передвигаться по небу? Силы, которыми завладели мерки, были ужасны, и вряд ли один человек способен разгадать загадку этой машины.
— Скоро мы будем летать?
Чак посмотрел на Джека, словно надеясь на его поддержку.
— Не знаю точно, все зависит от двигателя. Главное, чтобы был не слишком большой вес.
— Может быть, стоит вернуться к проверенному типу? — спросил Эндрю.
— Сэр, с ним мы никогда не поднимем в воздух ничего серьезного. Паровой двигатель сам по себе весит слишком много, а ведь нужны еще вода и уголь. Надо работать над тепловым двигателем. Эриксон еще тридцать лет назад создал нечто подобное. Он нагревает не воду, а сам воздух, — значит, вес значительно уменьшится. Мы думали над тем, как превратить нефть, найденную в провинции Каприй, в некое подобие керосина. Он легче угля и намного эффективнее — отличное горючее.
— И последние два двигателя взорвались при испытаниях, — мрачно прокомментировал Джон.
— Послушай, Джон, ты вообще на чьей стороне? — раздраженно спросил Чак.
— Я распределяю ресурсы и рабочую силу! — отозвался Джон. — У тебя в работе одновременно больше дюжины проектов! Я иногда думаю, что знаю гораздо меньше, чем надо бы — у тебя наверняка припрятано еще бог знает что. С таким размахом тебе нужны тысячи рабочих. А мне нужно самое главное: пушки, пушки и еще раз пушки! И еще снаряды и порох к ним!
— Нужны нам воздушные суда или нет? — вопросил Чак, глядя прямо на Эндрю.
Все они работали как одержимые, ни на минуту не расслабляясь. Нужно было привести все в порядок после морского сражения и приготовиться к следующему нападению. Чего стоило, например, заменить разбитые локомотивы и починить поврежденные рельсы! Сколько времени пришлось потратить на это! Конечно, из-за такого напряжения все они на пределе.
— Нам нужно противопоставить что-то машинам мерков, — сказал Калин.
— Это будет тепловой двигатель, — решительно объявил Чак, словно ставя точку в споре. — Иначе нам придется делать шары в два раза больше, чем сейчас. И то только для того, чтобы поднять сам двигатель и одного человека. При этом они будут громоздкими и едва смогут двигаться в воздухе. Фактически на таком шаре можно будет летать исключительно при хорошей погоде, в противном случае это будет слишком опасно.
— Грузоподъемность — самое главное, — тихо произнес Джек Петраччи. — Мой последний шар, который мы потеряли в Тугарской войне, мог поднять в воздух больше двухсот шестидесяти фунтов в холодный день. Мы с Фергюсоном немного поэкспериментировали и выяснили, что сила тяжести здесь составляет приблизительно восемьдесят пять процентов от земной, так что у нас есть некоторое преимущество.
— Мы пустили два воздушных шара, оба пока без двигателя, — сказал Чак. — С двигателем в холодный день шар сможет поднять около восьмисот фунтов, этого достаточно, чтобы в полет отправился пилот, управляющий шаром, и инженер, который будет регулировать работу двигателя, сбрасывать маленькие бом-
бочки или передавать сообщения о передвижениях врага.
— Ну и как быстро он сможет передвигаться и на какое расстояние? — поинтересовался Ганс.
Чак пожал плечами:
— Это неясно, по крайней мере до тех пор, пока мы не испытаем хотя бы один из этих шаров. Никто из нас не сталкивался ни с чем подобным. Я кое-что изменил в конструкции шара, думаю, это нам поможет.
— И что же это такое? — спросил Джон.
— Для подъема мы по-прежнему используем водород, который находится в двух емкостях — одна спереди, другая сзади. Я решил установить еще одну — посередине, прикрепив ее к дымовой трубе двигателя. Двигатель начинает работать, горячий воздух попадает в емкость, и мы поднимаемся вверх. От двигателя ведь все равно идет горячий воздух, так почему бы его не использовать?
Джон посмотрел на Джека, ожидая, что тот скажет.
— Это рискованно, — подтвердил Джек его опасения. — Если хоть одна искра попадет в емкость, вспыхнет пожар, и все будет кончено.
— Керосин горит не так, как уголь или дерево, при этом искр не бывает, — сообщил Чак. — Мы слышали, что у мерков проблемы с подъемом и спуском, они тратят очень много газа, и в результате им приходится возобновлять его запасы после каждого полета. У нас, конечно, тоже есть утечки, но ничего серьезного. Мы наполняем шар газом, а потом плотно закрываем отверстие, и ему некуда выходить.
— Мы полагаемся на тебя, — отозвался Эндрю.
— Вы хотите сказать, я на него полагаюсь, — мрачно сострил Джек, пытаясь выдавить улыбку. — Ведь это мне придется испытывать эту штуку.
— Только сначала убедись, что с шаром все в порядке, Чак, — озабоченно посоветовал Эндрю. Он знал, насколько далеко может завести Фергюсона его желание испробовать новую игрушку. Но все предприятие было слишком опасным, чтобы позволить лучшему инженеру и изобретателю этого мира рисковать понапрасну.
Чак радостно улыбнулся, он и не собирался спорить. Все, кто работал под его началом, получили от Эндрю строгий приказ беречь своего главного инженера и не допускать его самого до испытаний. Приказ, который невероятно раздражал Чака, но с которым он ничего не мог поделать.
— Так, давайте дальше, — сказал Эндрю, посмотрев на Ганса.
— Линия обороны почти закончена, — сообщил Ганс, поднимаясь со своего места, чтобы показать положение позиций на карте. — По берегам Потомака построено свыше ста десяти миль укреплений от Внутреннего моря до больших лесов. В местах переправ через реку — по три линии обороны. Внешняя — на
