Полностью разделяю ваш праведный гнев и восхищаюсь вашей бесконечной мудростью. Я давно говорил, что Ларис, рожденный в сточной канаве, когда-нибудь поставит под угрозу само существование системы кохов. Только по одной этой причине я взял на себя неблагодарную миссию преследовать его неотступно, где бы он ни скрывался. Но вынужден признать, что негодяй хитер, очень хитер. Его приспешники раструбили на все Облако, будто это я виноват в начавшемся конфликте. Но это наглая ложь, почтеннейший, и я готов представить неопровержимые доказательства, что это его рук дело, а вовсе не моих.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — надменно процедил Тулби.
— Итак, господин посол, чем я могу быть вам полезен? — напрямую спросил Корбин, прекрасно сознавая, что приближается решающий момент.
— Через три стандартных дня мы собираемся дать сомневающимся в нашей безграничной мощи наглядный урок. Если вы изъявите желание лично наблюдать за демонстрацией в качестве независимого свидетеля, приглашаю вас на борт моего корабля. Как мой персональный гость, вы будете пользоваться полной неприкосновенностью.
— За все богатства Вселенной я не смог бы отказаться от такого предложения, — ответил Корбин, демонстрируя всем своим видом безудержную радость.
Черт побери, целая планета разлетится вдребезги! Самое подходящее зрелище, чтобы расшевелить пресыщенные чувства. Да он и за миллион катаров не откажется! По сравнению с готовящимся катаклизмом его собственная выдумка с разогнанным до субсветовой скорости транспортом покажется детской хлопушкой. Это событие, безусловно, будет напрямую транслироваться на все Облако, но одно дело — увидеть все на экране головизора, и совсем другое — лично присутствовать. Если заботишься о своей репутации истинного ценителя экзотических зрелищ, такие вещи пропускать непозволительно.
— Скажу больше, — невозмутимо продолжал посланец Арха, — мы приказываем вам быть там. Равно как всем остальным кохам, дабы каждый мог увидеть своими глазами, чем может быть чревато неповиновение и как ужасен может быть наш гнев.
— Слушаюсь и повинуюсь, — поспешил ответить Корбин и даже ухитрился, в знак особого почтения, на дюйм-другой наклонить голову.
— После демонстрации мы намереваемся произвести расследование, — ровным голосом сообщил Тулби. — Если мне не изменяет память, за вами числится побег из реабилитационного центра, который вы совершили как раз перед тем, как попасть на планету Эль-Шига?
Хотя яхта Корбина была вооружена не хуже тяжелого крейсера, он на миг ощутил приступ животного страха. Пусть его окружали десятки охранников, а Надзиратель был совсем один, да к тому же представил гарантии безопасности, одна только мысль о возвращении в их проклятый центр, где его держали в смирительной рубашке и ежеминутно пичкали проповедями, заставляла Корбина вздрагивать и покрываться холодным потом.
— Это была не моя затея! — поспешил откреститься толстяк. — Я ни за что не покинул бы ваше замечательное заведение, но эта волосатая скотина Зергх и его дружки силой заставили меня бежать. Можно сказать, похитили. Уверяю вас, почтеннейший, в этом деле я чист.
— Нам известны обстоятельства, при которых вы оставил и центр, — сказал Тулби. — Вас никто не обвиняет, но считаю своим долгом напомнить, что до окончания назначенного вам курса реабилитации вы не дотянули что-то около трех тысяч стандартных дней.
— Уж не собираетесь ли вы заставить меня отсиживать срок до конца?! — взревел Корбин угрожающим тоном. — Ни черта у вас не выйдет, ребята! Я не позволю снова упрятать меня за решетку!
Тулби рассматривал бесновавшегося в соседнем кресле дикаря с холодным любопытством. Странная раса. Удивительно нестабильная в эмоциональном плане.
Минуту назад лебезил и заискивал, а сейчас уже угрожает и даже как будто готов применить физическое насилие. В душе представитель Арха испытывал брезгливое презрение к землянам, равно как и к двум другим расам, и никогда не стал бы иметь с ними дела. К сожалению, высшие интересы порой заставляют общаться даже с такими мерзавцами и ренегатами, как этот жирный тип, который машет сейчас руками, кричит и брызжет слюной. Ну ничего, терпеть осталось недолго. Верховный все продумал, и когда настанет время, каждый получит по заслугам, в том числе и этот. А пока надо сделать вид, что Надзирателей не волнует бесчисленное множество преступлений этого человека. В настоящее время его сотрудничество необходимо для выполнения задуманного плана, поэтому не стоит его лишний раз нервировать. Остальные кохи будут неприятно удивлены, когда Корбин Габлона, добровольно явившись с повинной, получит полное прощение. Кое-кого это может дезориентировать, заставить расслабиться и, в конечном счете, открыть свое истинное лицо. А Корбин тем временем будет служить интересам Надзирателей, шпионя за коллегами и помогая тем самым держать их в узде. А непокорных в дальнейшем можно будет убрать с помощью того же Габлоны. Но рано или поздно преступнику все равно придется вернуться в камеру и провести остаток жизни в смирительной рубашке. Если, конечно, он ухитрится дожить до этого счастливого момента.
— Спокойно, спокойно, я совсем не хочу отправлять вас «за решетку», как вы изволили выразиться.
— А на кой черт тогда было пугать? — грубо проворчал Корбин, еще не успевший остыть.
— О, это было всего лишь маленькое напоминание о том, что может произойти, если мы не найдем взаимопонимания. Вы уже поняли, наверное, что мы готовы закрыть глаза на ваши прошлые «ошибки». Но только в том случае, если и вы продемонстрируете полную поддержку нашей политики и изъявите готовность активно сотрудничать с нами в установлении нового порядка.
— А кто сказал, что я отказываюсь сотрудничать? — искренне удивился Корбин, в мгновение ока превратившийся в прежнего добродушного и обаятельного собеседника.
«Ох уж эти варвары!»- мысленно вздохнул Тулби. Когда все закончится, ему потребуется не меньше сотни лет провести в одиночестве и медитации, чтобы очистить душу от скверны, налипшей за время общения с дикарями.
— Мы должны быть уверены, что наш плененный брат вернется к нам целым и невредимым, — сказал Тулби, вновь переводя диалог в изначальное русло.
— С этого и надо было начинать, — рассмеялся Корбин. — Полагаю, мне не составит труда все уладить.
— Если вы это сделаете, можете рассчитывать на нашу безграничную признательность, — заявил Тулби самым любезным тоном, какой только сумел изобразить.
— И я снова буду чистеньким?
— Чистеньким? — недоуменно переспросил посол.
— Ну, в том смысле, что вы снимаете меня с крючка.
— Какое ужасное выражение! Мы никогда и никого не вешали на крючок, — оскорбленно возразил Тулби.
Корбин устало вздохнул:
— Я хотел сказать, что вы забудете о моем приговоре и прочих грехах.
— Да-да, конечно, — обрадованно закивал Тулби. — Теперь я понял. В глазах закона вы будете «чистеньким».
— С моей стороны было бы черной неблагодарностью не предложить вам воспользоваться моими услугами и в некоторых других сферах, — вкрадчиво заговорил Корбин после короткой паузы.
— Хотелось бы вначале узнать, о каких конкретно услугах идет речь? — насторожился посол.
— Как вам известно, авантюрная финансовая политика Элдина Лариса ввергла экономику Облака в полный хаос, — начал Корбин, тяжело вздыхая и как будто заранее ощущая на своих плечах тяжкий груз ответственности. — Чтобы исправить положение, потребуется целая жизнь. Скажу без ложной скромности, что обладаю богатейшим опытом по созданию и управлению крупнейшими структурами, способствующими не только экономическому процветанию, но и укреплению всеобщей гармонии и взаимопонимания. Если учесть, что большинство корпораций, входящих в развалившуюся империю Лариса, принадлежали мне, прежде чем этот пройдоха обманом лишил меня почти всего состояния… — Тут Корбин сделал многозначительную паузу, надулся, слегка побагровел, но все же сумел набраться достаточно духу и
