умирали. И вот перед солдатами никого из врагов не осталось.
Винсент, с трудом переводя дыхание, огляделся.
Из его солдат в строю теперь было всего несколько десятков человек. И все же они устремились обратно, к окопам, на ходу добивая раненых врагов штыками.
Легкий ветерок отогнал дым, на некоторое время открыв обзор. С севера доносился оглушительный грохот боя, орудийные залпы, казалось, раскалывали мир пополам, непрерывные вспышки освещали вершины холмов там, где 3-й и 4-й корпуса отчаянно пытались закрыть прорыв.
Послышался другой шум, напомнивший Винсенту тот давний случай, когда 7-й Суздальский полк на перевале прикрывал отступление армии. Это был стук копыт приближающейся кавалерии.
В просветах между клубами дыма он увидел тем стену меркских всадников, скачущих прямо на его позиции, до них оставалось не более тысячи ярдов. Солдаты 6-го корпуса уже не могли выстоять против конницы. Винсент посмотрел назад. Димитрий выполнил задание. Это был их последний шанс.
— Отступайте к поездам! — хрипло крикнул Винсент.
Он махнул рукой в сторону трех составов, стоящих на путях позади их позиций. Платформы и вагоны образовали стену в несколько сотен ярдов. Слева от Винсента оставшиеся в живых солдаты стали передвигаться к поездам на ходу подбирая раненых. Винсент обернулся к молодому майору, командовавшему артиллерийской батареей. Тот с возрастающей тревогой смотрел на поспешное отступление пехоты. Винсент показал ему на поезда, и офицер мгновенно понял его замысел. Он отдал приказ перевезти вправо несколько «наполеонов». К северу от батареи весь фронт сместился назад.
— Вперед за ними! — кричал Тамука, погоняя коня. Наконец-то дух «ка» полностью овладел им. Кар-карт поднял обнаженный меч и возглавил умен вороных лошадей в решающей атаке.
Эндрю обернулся и с ужасом увидел темную лавину всадников, несущуюся к позициям Винсента, заметил, как солдаты устремились в тыл.
— Что же он делает, черт побери? — воскликнул Эндрю, не зная о поездах на путях.
С холодной ясностью в этот момент он осознал, что война проиграна.
— Должно быть, он имеет на то причины. Этот безумец скорее погибнет, чем уступит врагу.
Рядом с Эндрю появился Марк, а вслед за ним возникла почти целая дивизия солдат.
— Вперед! — выдохнул Эндрю.
Он был почти уверен, что к тому времени, когда они придут на помощь, линия обороны перестанет существовать.
— Занимайте позиции позади составов и под вагонами! Немногочисленные солдаты карабкались на платформы, таща за собой всех раненых, даже если они уже кричали в агонии. Винсент забрался в кабину среднего поезда, машинист с упреком посмотрел на него.
— Вы сорвали все расписание, — проворчал он.
Винсент чуть не взорвался от ярости, но вовремя увидел, что тот ухмыляется и достает револьвер. Приготовив оружие, машинист протянул руку к иконе святого Мэлади и прочитал короткую молитву.
Грохот копыт становился все отчетливее. Впереди на гребне холма артиллеристы продолжали свою работу, фланговые орудия теперь стреляли вдоль склона. Но вот появился первый всадник, за ним галопом вылетела плотная шеренга мерков, за ней другие. Ударила еще одна пушка, заряд картечи выбил чуть ли не всю шеренгу, но атака продолжалась.
Винсент выглянул из кабины. Его солдаты были готовы. Конница приближалась, и, как только первый из всадников подскакал вплотную, люди открыли огонь. Поднялся невообразимый шум, грохотали выстрелы, люди, мерки и лошади кричали и визжали в пылу сражения. Первая шеренга полегла, за ней накатывалась целая лавина конников, но путь им закрывала длинная стена из вагонов и платформ. Задние ряды мерков не снижали скорости в полной уверенности, что скачут к победе, а передние натыкались на вагоны, возникла невообразимая давка, в то время как солдаты методично вели огонь из-за составов. Мерки стали спрыгивать с лошадей и метаться вдоль вагонов, тогда люди пустили в ход штыки. Пол под ногами Винсента ходил ходуном, паровоз угрожал опрокинуться, но пока держался.
Машинист свесился из окна кабины и стрелял в мерков, а затем открыл клапан горячего пара. Снаружи раздались дикие вопли ошпаренных мерков. Винсент расстрелял все патроны и бросил бесполезный револьвер на пол. Он достал саблю, но рана в руке напомнила о себе острой болью.
Вдруг машинист со стоном рухнул на пол, из его груди торчала стрела. Последним усилием он дотянулся до иконы, прижал ее к себе и умер.
Совсем рядом раздался мушкетный выстрел. Винсент увидел мерка, пытавшегося, забраться в вагон. Внезапно лицо мерка разлетелось вдребезги, и он рухнул на землю. Рядом с лежащим машинистом скорчился кочегар, сжимавший в руках еще дымящийся мушкет. Затем он отбросил в сторону разряженное оружие, распахнул дверцу топки, набрал полную лопату мерцающих углей и с диким хохотом швырнул их в окно.
Кочегар тоже упал со стрелой в груди.
К открытой двери кабины подскочил мерк и запрыгнул внутрь, заслонив от Винсента весь окружающий мир. Отчаянным усилием Винсент рванулся вперед и погрузил лезвие сабли в живот врага. Глаза мерка широко раскрылись от изумления и боли, он выронил и обеими руками схватился за лезвие.
Винсент попытался выдернуть саблю, но тщетно. Мерк упорно смотрел ему прямо в глаза. Винсент отшатнулся, дико закричал и изо всех сил потянул саблю; лезвие вышло из тела мерка, он завалился на бок. Но при этом продолжал смотреть в глаза Винсенту, слабо ухмыляясь.
— Хороший удар, человек. В тебе есть дух «ка», — на ломаном русском произнес мерк.
Винсент молча уставился на врага, и в этот момент раздался сигнал горна.
С криком бессильной ярости Тамука покинул строй наступавших.
Здесь нужны были пешие воины и пушки. Внизу, в долине, царило сущее столпотворение. Он видел разрозненные отряды, разбитые орудия, тысячи обезумевших воинов, покидающих поле боя; некоторые дрались между собой за фляги с водой, снятые с убитых. Прямо перед ним мерки давили друг друга, налетев на стену из поездов. Воины могли только стрелять из луков поверх голов своих товарищей, не в состоянии двинуться ни вперед, ни назад. С фланга артиллерийские орудия продолжали посылать убийственные залпы картечи, но никто из всадников не мог даже приблизиться к бастиону.
Справа раздался оглушительный залп, и Тамука увидел небольшой отряд вражеской пехоты.
Надо было ударить немного левее. Он увидел это со всей ясностью, несмотря на сгущающиеся сумерки. Там, за хрупкой линией обороны позади поездов не было никого, ни одного скота. Если бы не эта последняя уловка с поездами, сейчас его воины могли бы праздновать окончательную победу.
Тамука повернул голову и на короткий миг увидел его; он скакал вдоль линии огня и размахивал единственной рукой. Тамука почувствовал его страх и отчаяние, ощущение проигранной битвы. В это мгновение он стремился умереть и тем самым искупить свои грехи. Но мгновение пролетело, он пропал из виду.
— Я победил, дьявол, я победил тебя! — в ярости закричал Тамука, несмотря на то, что атака вокруг него явно ослабевала. — Еще одно усилие, и победа будет за мной!
После этого кар-карт резко повернул коня и направился в тыл.
Эндрю доскакал до батареи и в изумлении остановился. Прямо перед ним вражеские всадники в смятении давили друг друга, сотни тел устилали подступы к батарее, натиск конницы разбился о стену из трех составов.
Вдруг раздался безумный крик ярости: пехотинцы, рядом с ним, шатаясь от усталости после долгого перехода и пробежки на последней миле, смешав строй ринулись на врага. Эндрю отыскал глазами Марка. Старый римлянин высоко поднялся в стременах и, размахивая коротким мечом, с восторженным криком устремился вперед.
С фланга донесся очередной залп, подошедшие солдаты Марка вступили в сражение. Снаряды врезались в плотную толпу мерков, обезумевшие кони громко ржали, сбрасывали всадников и разбегались в разные стороны.
— Господи, этот мальчик снова совершил невероятное! — крикнул Марк.
Эндрю тяжело ссутулился в седле.
Он уже думал, что все пропало, ощутил холодок безнадежности, почта облегчение при мысли, что
