— У тебя есть что-то на уме, человек. Я думаю, что в другом мире, при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Я восхищаюсь твоим бесстрашием. На этой планете больше нет человека, который осмеливался бы так говорить со мной, как ты. Отчасти мне это даже нравится.
Ганс сохранял молчание. Очевидно, напускное дружелюбие Гаарка имело целью притупить его бдительность.
— Все ваши солдаты такие, как ты?
— Большинство. Наша армия состоит из свободных людей. Когда человек независим и должен защищать свободу ценой своей жизни, с ним что-то происходит. Он приобретает умение контролировать свой страх и готов пожертвовать собой, нравится ему это или нет. Долг призывает его отдать свою жизнь, и он идет на это.
— Этот твой Кин. Я так понимаю, именно ты внушил ему подобные мысли.
— Нет, все это уже было в нем. Я обучил его только тактике и тому, как вести за собой людей во время боя. А характер был у Эндрю еще до того, как я встретил его.
— Но ты закалил этот характер.
— Вот когда будешь с ним воевать, тогда и узнаешь, какая у него закалка, — улыбнулся Ганс. — Если тебя интересует еще чье-то мнение, обратись к меркам.
Гаарк расхохотался и покачал головой.
— Я наслышан о переговорах, которые вели перед войной кар-карт мерков и Тартанг, вождь бантагов.
— Тот, которого ты убил?
Гаарк нагнулся к Гансу и пронзил его взглядом.
— Он был идиотом. Ему надо было заключить союз с мерками, а не пытаться извлечь преимущества из этой войны. В то время когда мерки жертвовали собой ради всей нашей расы, Тартанг устраивал мелкие набеги за скотом и лошадьми. Если бы не он, орда уже давно решила бы свою самую насущную проблему.
— И меня бы здесь не было, — заметил Ганс.
— Ты прав, — согласился Гаарк. — Человек, хотя мне многое в тебе нравится и я ценю наши беседы наедине, знай, что мы с тобой смертные враги. Это так же непреложно, как положение звезд на небе. Ты видел, как все это начиналось. Война, развязанная вами в этом мире, может иметь только один исход. Или вы выиграете гонку вооружений и победите, или мы ее выиграем и победим. Вот главный урок, который должен усвоить мой народ. В конечном итоге доблесть ничего не значит. У кого толще броня, мощнее артиллерия и быстрее авиация — та раса и выживет.
— Не сбрасывай со счетов храбрость, — негромко посоветовал ему Ганс. — От нее всегда много зависело в прошлом и будет зависеть в будущем.
— Что такое храбрость по сравнению с пулей? В этом мире только зарождается новая эпоха. Здесь и в двух тысячах миль отсюда, на Руси и в Риме, победы куются на фабриках, где изготавливают современное оружие. Одна внезапная атака на центры по производству оружия — и баланс сил будет бесповоротно нарушен в пользу победителя. Ты можешь добраться только до того места, куда ведет твоя железная дорога. Мерки так и не поняли этого. Я внимательно изучил историю вашего отступления из Суздаля к Испании. Это был виртуозный маневр, но все висело на волоске. В вашем распоряжении была одна- единственная линия.
Лицо Ганса было совершенно невозмутимым, казалось, его вовсе не интересуют слова кар-карта.
— Что-то ты сегодня не слишком разговорчив, Шудер.
— А что ты удивляешься? Думаешь, мне приятно слушать, как ты рассуждаешь об уничтожении человечества?
— Мы ведь все равно можем побеседовать.
— Ты разговариваешь со мной, чтобы понять суть моего народа, выудить из меня информацию, которую ты сможешь использовать против моих друзей.
— Да, но ведь наши беседы интересны не мне одному. Ты же тоже хочешь понять мою суть, проникнуть в мои мысли.
— Я знаю, что ты смотришь на своих подданных как на варваров. Я бы даже сказал, что у тебя больше общего с нами, янки, чем с ними. Так почему бы тебе не перейти на нашу сторону?
— Лучше править в аду, чем прислуживать в раю, — рассмеялся Гаарк.
Ганс удивленно посмотрел на него. Он уже слышал эти слова. Его командир в Техасе очень любил повторять эту присказку.
— Ты услышал это от кого-то из нас?
— Нет, — с улыбкой ответил кар-карт. — Это строчка из нашего народного эпоса. Эпизод с проклятием Горма. Занятно…
К удивлению Ганса, черты лица Гаарка вдруг смягчились.
— Ты ведь раньше был студентом, да? — спросил Шудер.
— Угу, — утвердительно кивнул кар-карт. — И я ужасно не хотел отправляться на войну. Из-за небольшой неприятности, случившейся с дочкой — как это по-вашему? — судьи, мне пришлось записаться в армию, и я был послан в войска, сражавшиеся против Изменника.
Лицо Гаарка вновь затвердело.
— Я научился многому из того, о чем раньше не имел никакого понятия и что очень пригодилось мне здесь. Мои студенческие годы кажутся мне теперь детской возней в песочнице, но знания, полученные в университете, тоже нашли себе применение. Я знаю, как манипулировать этими дикарями, как управлять ордой. Из моего взвода со мной попало сюда еще четверо. Двое из них — обычные солдафоны, но они нужны мне для создания новой армии. Двое других были перед войной студентами, как и я, и, на мое счастье, они обладают достаточным запасом знаний, чтобы вооружить наше войско. — Гаарк усмехнулся. — Прямо как ваш Фергюсон.
По спине Ганса пробежал холодок. Чак Фергюсон, гений, осуществивший индустриализацию Республики, был, пожалуй, самым важным человеком в их мире после Эндрю. Если бантаги знают о его существовании, жизнь Чака под угрозой.
— Да, если я смогу добраться до Фергюсона, то его, несомненно, будет ждать смерть. Он нам не нужен. Два мои спутника обладают гораздо большими познаниями в области техники, чем он. Он знает, как создать несущую поверхность, крыло самолета? Или турбинный двигатель? А как насчет доменной печи? Мы уже запустили такую печь, а скоро установим еще одну — на твоей фабрике. Ты когда-нибудь слышал про холодное стержневое литье пушек или атомную энергию? А беспроволочный телеграф? Ты хоть что- нибудь об этом знаешь?
Ганс продолжал меланхолично жевать, стараясь загнать полученную информацию в самые дальние уголки своего мозга и не подавая виду, что слова Гаарка представляют для него хоть какой-нибудь интерес.
— Ты задумал побег?
Этот вопрос застал Ганса врасплох. В эту секунду он как раз думал о том, что, если ему удастся когда-нибудь добраться до Чака, их вундеркинд, возможно, сумеет понять, что это за хитрые штуки, о которых говорил Гаарк.
Он отчаянно замотал головой.
Глаза кар-карта не отрывались от него, и Гансу казалось, что взгляд Гаарка буквально проникает ему под череп.
Ганс поднял голову, и его глаза встретились с глазами Гаарка.
— Если хоть один человек попытается бежать, я уничтожу всех людей на твоей фабрике.
— Понятно.
— Я просто хотел, чтобы у тебя не было в этом сомнений. Доведи эту информацию до сведения каждого рабочего. Ты отвечаешь за то, чтобы все они услышали это.
— Разумеется, мой карт.
Гаарк сунул руку в карман и вытащил тяжелый сверток с плиточным табаком.
— Ты пристрастил меня к этой привычке, так что я решил пополнить твои запасы.
Ганс взял пакет и непроизвольно кивнул, благодаря за подарок.
