чем такая операция? — спросил у него Пэт.
Джек замотал головой.
— Мы уже сделали три пробных вылета. С кораблем все в порядке. Он был специально построен для длительных перелетов, так что сейчас самое время проверить его в деле. Погода отличная, дует вест-норд- вест, его скорость пятнадцать узлов у поверхности земли и наверняка еще больше в воздухе, а нам как раз лететь на юго-восток. Я поднимусь на шесть-семь тысяч футов и запущу двигатели на половинную мощность. Зуб даю, что там, наверху, скорость ветра составляет тридцать-сорок узлов. В этом случае мы уже завтра утром достигнем восточного побережья и узнаем, что творится у бантагов.
— Удачи вам, парни.
Джек коротко кивнул и, высвободившись из хватки Пэта, направился к «Летящему облаку». Он медленным шагом обходил четырехсотфутовую громадину, тщательно разглядывая каждую деталь. В этом дирижабле было так много нового. Плетеный каркас был сделан из бамбуковидных деревьев, росших на восточном берегу Внутреннего моря. Расщепленные и смоченные побеги этого дерева свободно гнулись, и из них можно было сплести что угодно, но после термической обработки получался материал прочный, как сталь, только гораздо более легкий. Оболочка дирижабля была сделана не из дорогого шелка, а из дешевой легкой холстины, пропитанной смесью, полученной после очистки нефти. Благодаря этой обработке холст декатировался и становился герметичным.
Дойдя до кормовой части дирижабля, Джек принялся изучать рули направления и высоты, а также тросы, ведущие от них в кабину пилота. Во время последнего пробного вылета эти тросы растянулись настолько, что Федору пришлось отсоединить их от штурвала и затем натянуть с помощью лебедки. Эта операция не представляла особого риска, когда они парили над своей территорией, но в воздушном пространстве врага, да еще при сильном ветре, могла привести к катастрофе. Механики установили специальные карабины, позволяющие регулировать напряжение тросов, и Джек надеялся, что эта мера окажется действенной.
Он двинулся к носу дирижабля, обмениваясь по дороге приветствиями с людьми, держащими посадочные канаты, и наконец остановился у лесенки, ведущей в кабину в двенадцати футах у него над головой.
При его появлении Федор вытянулся в струнку.
— Отличный корабль, сэр! Вечер обещает быть прекрасным.
— Ой, да помолчи ты хоть немного, — взмолился Джек. — Видеть не могу твою лоснящуюся физиономию. И чего ты так прикипел к этой посудине?
— Послушайте, полковник, а вот если бы вы не были летающей знаменитостью, разве кто-нибудь из прекрасных дам Руси и Рима открыл бы перед вами двери своей спальни?
— Да уж я бы нашел, с кем провести ночь. А вот тебе крупно повезло, что ты попал в воздушный флот, потому что иначе ни одна женщина и смотреть бы не захотела на такое страшилище!
— Вы, как всегда, попали в точку, мой доблестный полковник. И это лишний раз доказывает правоту моих слов.
Эта идиотская беседа отвлекла Джека от мыслей о предстоящем полете. Как бишь ее звали? Ливия? Да, это было приятное воспоминание.
— Топливо полностью загружено. Все двигатели прогреты, системы управления проверены. Имеется полный комплект боеприпасов для двух пушек. Фотокамера доставлена. Можем лететь. — Федор закончил чтение контрольного списка и выжидающе посмотрел на Джека.
— Где наш верхний стрелок?
— Здесь, сэр.
Рядом с лесенкой материализовался миниатюрный артиллерист.
— Сержант Степан Жаров к месту несения боевой службы прибыл, сэр, — доложил новый член их экипажа.
Джек смерил его оценивающим взглядом.
— Сколько тебе лет, парень?
— Восемнадцать, сэр.
«Он весит не больше ста фунтов, — подумал Джек, — и это здесь, на Валдении. На Земле было бы еще меньше». Петраччи выбрал юношу из дюжины кандидатов, претендовавших на это место. Джеку запомнилось его осыпанное веснушками лицо, с которого не сходила широкая улыбка. При мысли о том, в каких условиях стрелку предстоит провести этот полет, его чуть не стошнило. Большую часть времени русскому придется торчать в турели на самом верху дирижабля, где была расположена одна из новеньких, заряжавшихся с казенника двухфунтовок. А если в оболочке дирижабля появится дыра, стрелок должен будет покинуть свой насест и по паутине тонких шелковых строп подползти к пробоине и попытаться ее заделать.
Однако глаза Степана, устремленные на воздушный корабль, светились от восторга.
— Так, хорошо, Степан. Залезай наверх.
— Есть, сэр. Поднимаюсь на борт.
Невесть почему подчиненные Петраччи переняли морскую терминологию. Джек скрежетал зубами, но поделать с этим ничего не мог.
Степан мигом взлетел вверх по веревочной лестнице, и дирижабль слегка опустился под его весом.
— Федя, теперь ты.
— Удачи вам, парни, — напутствовал их О'Дональд.
Джек сердито уставился на Пэта. Среди авиаторов считалось дурным знаком желать друг другу удачи перед полетом, и ирландец это знал. Джек уже взялся за перекладину веревочной лестницы, как вдруг из-за ангара появился Готорн.
Широко улыбаясь, Винсент пожал Джеку руку.
— Молодцы, что смогли так быстро подготовиться к полету! — воскликнул он. — Эндрю придет в ярость из-за того, что мы его не дождались, но я скажу ему, что грех было не воспользоваться таким сильным попутным ветром.
Пэт хрюкнул и покачал головой.
— «Питерсберг» уже доставил на новую базу запасы топлива и материалов?
— Телеграмма с линии укреплений пришла час назад, — ответил Винсент. — Все прибыло в целости и сохранности.
— Надеюсь, мы обойдемся без этого, — произнес Джек. — Однако если с нами что-то случится, мы постараемся дотянуть до новой базы — все же она на триста миль ближе, чем эта.
Коротко отсалютовав Пэту и Винсенту, он вскарабкался вверх по трапу. Дирижабль нырнул вниз еще на несколько футов, и Джеку, как всегда, пришлось усилием воли утихомиривать свой желудок. Вечерний бриз подхватил «Летящее облако», и дирижабль начал потихоньку разворачиваться, словно огромный флюгер.
Джек ввалился в кабину и захлопнул крышку люка в полу. Согнувшись в три погибели, он подошел к креслу пилота и рухнул в него. Пристегнув кожаный ремень безопасности, Петраччи снял фиксирующие ремни с рулей направления и высоты и подергал штурвал вперед-назад и вверх-вниз. Бросив через плечо взгляд в отверстие кормового порта, он убедился, что оба руля работают нормально.
— Все двигатели к полету готовы, — доложил Федор.
Джек поднял глаза на два носовых пропеллера, десятифутовые лопасти которых медленно разрезали воздух в сорока футах у него над головой. Точно такая же пара двигателей была установлена и на корме.
— Степа, ты готов?
Юноша, сидевший на полу позади Федора, счастливо улыбнулся.
— Так точно, сэр!
— Похоже, ты и впрямь готов в лепешку разбиться, — пробурчал себе под нос Джек. — В прямом смысле.
Открыв левый иллюминатор, Петраччи высунулся из него по плечи, посмотрел на начальника наземной команды обслуживания и вскинул вверх сжатый кулак. Стоявший внизу человек отсалютовал и
