замолотили по створкам тяжелыми прикладами своих ружей.
Ворота закрылись, и внешний шум приутих.
— Заклинивай! — проорал Кетсвана, и его помощники приволокли длинный рельс и загнали его под ворота. Шестеро человек, тащивших груженную железной рудой вагонетку, протолкались сквозь скопище людей. Еще дюжина рабочих опрокинули вагонетку, забаррикадировав ворота изнутри. Бантаги продолжали осыпать фабрику пулями, но толстые дубовые доски, обитые железом, выдерживали этот обстрел.
Ганс обвел взглядом помещение цеха. Рядом с восьмой плавильней разгорелась схватка. Раздался ружейный выстрел, и вслед за ним толпа рабочих с ревом набросилась на надсмотрщика и повалила его на землю. Ганс увидел, как десятки рук подняли бантага в воздух. Это был Уктар. С яростными воплями люди поднесли бантага к булькающему котлу с расплавленным железом и швырнули его вниз. В это время Кетсвана руководил своими рабочими, блокировавшими вход в лагерь чинов. Захлопнув створки, его помощники начали воздвигать рядом с воротами баррикаду из рельсов.
Ганс пробился к своему заместителю.
— Пока бантаги не приволокут пушку, эти двери будут их сдерживать. У нас есть около пятнадцати минут, чтобы вывести отсюда людей.
— А что станет с остальными?
В цеху находились около двух сотен рабочих. Когда они осознают, что происходит вокруг, у входа в тоннель образуется сумасшедшая давка. К тому же чины, надрывавшиеся в «беличьих колесах», влили свои голоса в общий хор, вопя, чтобы их тоже освободили.
Ганс заставил себя не слышать их истошных криков. Он с самого начала знал, что ему не удастся спасти всех, но теперь, когда сотни обреченных людей взывали к нему о помощи, Ганс должен был обратить свое сердце в камень.
— Кетсвана! Поставь оцепление из своих людей. Сейчас они все рванутся к лазу. Я постараюсь вывести как можно больше народу, пока бантаги не прорвутся в цех.
Уходи со своими людьми сразу, как только будут сломаны ворота — Ганс сделал паузу и поймал взгляд Кетсваны. — И давай обойдемся без самопожертвований. Ты и твои парни нужны мне на этом поезде.
Великан-зулус улыбнулся, и Гансу вдруг пришло в голову, что он никогда раньше не видел своего друга улыбающимся.
— Я собирался сказать тебе то же самое. И проследи за тем, чтобы Менда добралась до подкопа.
Ганс похлопал Кетсвану по плечу и повернулся к своей жене, рядом с которой все еще стояла Менда.
— Побежали!
Он потащил их к третьей плавильне. Немногие в цеху знали, где именно располагается вход в тоннель, но завидев бегущего Ганса, люди сначала по одному, по двое, а потом и всей толпой кинулись за ним. Ускорив бег, чтобы они его не затоптали, Ганс добежал до угольной кучи, и люди Кетсваны пропустили его сквозь свою цепь.
«Прости меня, Господи, — подумал он, — но она заслуживает этого. Я заслуживаю этого». Он толкнул Тамиру к отверстию тоннеля. Она выхватила Эндрю из рук Менды, сделала несколько шагов вперед и остановилась.
— Ради Эндрю! — крикнул Ганс. — Иди!
Тамира подлетела к нему и стиснула в своих объятиях.
— У нас нет на это времени, — нежно прошептал ей Ганс. — Я скоро догоню тебя.
Тамира поцеловала его в щеку и нырнула в подземный ход. Один из землекопов подал ей вниз Эндрю.
— Менда, теперь ты.
Жена Кетсваны неуверенно посмотрела на Ганса.
— Не выводи меня из себя, женщина! Иди.
Менда низко склонила голову, словно стыдясь того, что ее очередь наступила раньше других, и исчезла в тоннеле вслед за Тамирой. Проводив ее взглядом, Ганс поймал себя на том, что впервые за много лет шепчет слова молитвы.
Толпа рабочих, пытавшихся пробиться к спасительному лазу, давила со всех сторон. Ганс подхватил с пола железный лом и завертел его над головой.
— Проходите по одному, чтоб вам! — проревел он.
Сотни глаз обратились на него, и вдруг все успокоились.
Ганс ткнул пальцем в мальчика четырнадцати-пятнадцати лет и сделал ему знак прыгать в подземный ход. Сосчитав до десяти, он указал на какую-то женщину, а потом на карфагенянина. Из дальнего угла фабрики до него доносились крики, которые с каждой отсчитанной им секундой становились все громче, но, к удивлению Ганса, люди, окружавшие его, не проявляли никаких признаков паники. У Ганса было тяжело на сердце, он ощущал себя ангелом жизни, решающим, кому жить, а кому умирать. Через некоторое время он начал выбирать людей Кетсваны. Он должен сделать так, чтобы их спаслось как можно больше. Зулусы станут ядром его маленькой армии.
— Ты следующий! — приказал Ганс очередному рабочему. И в этот момент по цеху прокатилось эхо взрыва.
— Оттуда должен быть выход! — кричал Хинсен, стараясь быть услышанным в этом гаме. Бантаги вокруг него издавали воинственные кличи, готовясь штурмовать фабрику.
— Ты сказал, что они задумали побег, — отозвался Карга. — Должно быть, они собирались захватить поезд. Но теперь мы загнали их в здание цеха.
— Да нет же! Ганс не настолько глуп.
— Они внутри. Мы убьем их.
Канониры приволокли заряжающуюся с дула пушку и развернули ее, направив на ворота. Снаряд уже находился в стволе. Командир орудия помахал у себя над головой фитильным пальником. Тлеющий конец пальника разгорелся, канонир поднес его к пушке. Орудие громыхнуло и откатилось назад. Выстрел был произведен всего с десяти ярдов, и в воротах фабрики образовалась пробоина. Орудийный расчет тут же кинулся перезаряжать пушку.
В окружении своей бантагской охраны Хинсен двинулся вдоль стены здания. Дойдя до поезда, он остановился рядом с паровозом. Кабина машиниста была пуста, а в топке были лишь едва тлеющие угольки. Нет, они не могли бежать этим поездом. Если Ганс собирался прорываться сквозь ворота, ему нужен был локомотив, стоящий под парами прямо у входа на фабрику. А этот паровоз почти совсем остыл.
Значит, поезд ждал их где-то по ту сторону лагерной стены! Другого объяснения быть не могло. Но как они туда попадут? И вдруг Хинсену все стало ясно. Хлопнув себя по лбу, он повернулся к одному из бантагов.
— Быстро уходим отсюда! — заорал он. — Мне надо попасть за ворота!
К изумлению Григория, им все еще продолжало везти, и никто из бантагов не обращал внимания на продуктовый склад. Второй отряд воинов ворвался в ворота, ведущие на территорию чинского лагеря. В сторону Григория никто не смотрел, но на всякий случай суздалец оставался в тени у стенки склада. Прогремел пушечный выстрел, и лагерь озарился яркой вспышкой. Люди внутри склада обеспокоенно загудели. Григорий подумал, что если шум в лагере в какой-то момент затихнет, звуки со склада станут слышны у ворот.
Он вернулся к двери и осторожно открыл ее. Оказавшись в темном складе, Григорий вовремя сообразил снять с себя шлем, чтобы не вызвать панику среди людей. Однако при его неожиданном появлении некоторые беглецы все равно не удержались от испуганных криков.
— Да тише вы, елки зеленые! — зашипел он.
Когда глаза Григория привыкли к темноте, он заметил, что склад очень быстро наполняется людьми.
— Слушайте меня! — произнес он, стараясь, чтобы его голос был слышен в каждом уголке помещения, но вместе с тем не доносился бы до стражей у ворот. — Приготовьтесь бежать по моей команде. Оказавшись за дверью, поворачивайте налево и бегите за угол склада. Там вы увидите поезд. В нем пять вагонов. Залезайте в них и отползайте подальше от дверей. Лин!
